По следам дроздовцев… - Владимир Григорьевич Чичерюкин-Мейнгард

меня полученные от него сведения о русской эмиграции – он был первым ее представителем, которого я увидел своими глазами. Судя по моему новому знакомому, об эмиграции у меня создалось самое лучшее мнение. Трингам был убежденный монархист: “Недаром династия Романовых правила в России 300 лет!” – и состоял в одной из монархических организаций, к сожалению, не помню, в какой именно. Он был именно таким человеком, из каких по нашему представлению должна была состоять эмиграция. Характерно в нем было то, что он употреблял все свое влияние у испанцев на пользу русского населения. В деревне все его знали и не могли им нахвалиться. Между прочим, его денщик, открывший мне дверь, был пленный красноармеец, которого он выручил из лагеря. У меня от этой встречи надолго осталась вера в русскую эмиграцию»[78].

По всей видимости, в дальнейшем Рудинский потерял связь с майором А. А. Трингамом и не смог уточнить целый ряд деталей из его биографии. Начнем с того, что А. А. Трингам, судя по его фамилии, происходил из рода обрусевших шведов. Его отец – генерал-майор русской гвардейской кавалерии А. Н. Трингам – пал на поле брани в первые месяцы Великой войны 1914 г. Александр Александрович Трингам прошел по всем ступеням кадрового офицера-кавалериста, начиная с кадетского корпуса.

Он принял участие в Великой войне, а в Гражданскую войну воевал против красных в рядах 2-го Дроздовского конного полка в чине ротмистра. После Галлиполи и Балкан эмигрировал во Францию, а уже из Франции нелегально проник в Испанию, где принял участие в гражданской войне на стороне генерала Франко. Интересно упоминание Рудинским монархической организации. Он мог это уточнить в начале 1950-х гг., благо, ротмистр Трингам был жив. Скорее всего, это был или КИАФ, или Российский Имперский Союз-Орден.

Советская гражданка Л. Осипова, автор «Дневника коллаборантки», пережившая первую военную зиму 1941/42 г. в оккупированном немцами Царском Селе, в 1942 г. с мужем переехала в Павловск. Там в августе она познакомилась с двумя русскими добровольцами из Голубой дивизии. Ротмистр Трингам фигурирует как Трикдан. Иностранные фамилии в русских устах порой принимают причудливое звучание. А его однополчанин юнкер Тоцкий, также участник гражданской войны в Испании, под ее пером превратился в Доцкого.

«Говорят, что испанцы пришли. Еще ни одного не видала. Вчера только познакомилась с переводчиком испанцев. Некий Трикдан (т. е. Трингам. – Авт.) Александр Александрович. Русский эмигрант. Это второй “белогвардеец”, которого мы видим. Очень странное впечатление – видеть воочию то, о чем читалось и говорилось, как о каком-то потустороннем. Ничего себе, человек как человек. Не кусается, и вообще приемлем»[79].

«У Трикдана нашелся календарик, изданный какой-то эмигрантской противобольшевистской организацией. В нем имеется перечень русских книг, и среди них Трушнович А. “СССР, Россия”[80].

«Познакомилась еще с одним переводчиком у испанцев. Некий Доцкий. Тоже белый эмигрант и весьма стандартный – парижский шофер, потом наемник испанской армии. Правда, боролся против красных. Но это, вероятно, случайность. Франко больше платил. Вульгарный хапуга, не сравнить с Трикданом».

Остается добавить, что в 1943 г. Голубая дивизия, понесшая большие потери, была отозвана с фронта домой в Испанию. Трингам до конца своих дней жил в Испании, а его сослуживец Тоцкий эмигрировал в Южную Америку.

Начавшаяся 22 июня война между СССР и Третьим рейхом прорвала железный занавес. У дроздовцев появилась возможность побывать на родной земле. А у тех, кто не смог уйти за границу в 1920 г., это обстоятельство исправить.

В процессе работы над своей книгой мне помог московский историк Олег Бэйда. С его помощью я связался с историком и книгоиздателем Юрием Лонгиновым. Он оказался потомственным москвичом. Его предки были дружны с такими московскими семействами, как купцы Елисеевы и архитектор Шевруд. Дед моего корреспондента был дроздовцем. Насколько удалось установить внуку, Лонгинов в 1918 г. окончил реальное училище в старинном русском городе Кашине в 1918 г. Ветрами Гражданской войны его занесло в городе Нежин, что на Слободской Украине. Летом 1919 г. город был освобожден от советской власти. Юноша-москвич добровольно вступил в ряды ВСЮР и был зачислен в состав Дроздовской стрелковой дивизии. По-видимому, в рядах «дроздов» он участвовал в Московском наступлении осенью того же года, а потом в отступлении на юг. Когда он покинул ряды белых, точно неизвестно. Возможно, во время отступления к Новороссийску. А может, он эвакуировался в Крым и отбился от своих, когда после ожесточенных боев в Северной Таврии Русская армия отступила за Перекоп в Крым. Согласно легенде, офицер, по-видимому, командир взвода или роты, в которой служил Лонгинов, после боя, в котором их подразделение понесло тяжелые потери, сказал своим подчиненным: «Нас скоро разобьют красные, и это будет всем нам конец. Вы еще совсем молоды. Вам надо спастись. Вы сможете выжить».

Каким-то образом бывшему вольноопределяющемуся-дроздовцу удалось добраться до Москвы. Видимо, красным он объяснил, что был мобилизован белыми против своей воли. Или он мог выдать себя за гражданского беженца. Во всяком случае, оставшуюся жизнь он прожил в Москве. И даже участвовал в Великой Отечественной войне будучи военнослужащим РККА. Умер в Москве в 1960 г.

Очень может быть, со временем станут известны и другие, не менее удивительные судьбы чинов Дроздовской дивизии после окончания Гражданской войны.

Проживая в СССР, Анамин, Боровский, Булгаков, Венус, Лонгинов могли встретить упоминания о своих однополчанах на страницах произведений советских писателей, изданных до Второй мировой войны.

Белые пятна

Осенью 1990 г. в одном из московских книжных магазинов мне попался на глаза только что вышедший в свет сборник воспоминаний белогвардейцев. Название я не помню. Это было репринтное издание книги, вышедшей в СССР в конце 1920-х гг. То есть уже на излете НЭПа. В него вошли фрагменты из Дневника полковника М. Г. Дроздовского. В предисловии говорилось о том, что этот белый вождь был одним из самых лучших и храбрых офицеров Генерального штаба царской армии, отличившийся в годы империалистической войны. Именно там я наткнулся на фамилии двух офицеров-дроздовцев – Туркула и Кудряшова.

«В общем, страшная вещь гражданская война. Какое озверение она вносит в нравы, какою смертельною злобой и местью пропитывает сердца. Жутки наши жестокие расправы, жутка та радость, то упоение убийством, которое не чуждо многим из добровольцев. Сердце мое мучится, но разум требует жестокости. Надо понять этих людей, из них многие потеряли близких, родных, растерзанных чернью, семьи и жизнь которых разбиты, имущество уничтожено или разграблено и среди которых нет ни одного, не подвергавшегося издевательствам и оскорблениям. Надо всем царит злоба и месть и