Русь и норманны - Генрик Ловмянский

не приводит ни одного достоверного названия на север и восток от линии Пруссия — Хазария. Непосредственно после хазар (Caziri) он называет Ruzzi{124}. Этот народ следует искать на границах восточных славян, где-то на север от Черного моря. Таким образом, сообщения «Вертинских анналов» и «Баварского географа» согласуются с известием «Повести временных лет» о принятии варягами называния русь в Киеве. Одновременно они указывают на то, что шведы начали использовать это название незадолго до 839 г.

Более поздние русские источники также подтверждают вывод, что русь в своем точном значении находилась на юге. Как хорошо известно, кроме более широкого понятия русь, охватывающего всех восточных славян, существовало более узкое, относимое к территории на Среднем Днепре с главными центрами Киевом, Черниговом и Переяславлем[527]. Даже Новгород не принадлежал к Руси в узком смысле, когда новгородский архиепископ направлялся в Киев, о нем говорили: «Иде въ Русь»[528]. Поэтому и названия от корня рус–, имеющиеся в Новгородской земле, анализированные Экблумом и признанные доказательством расселения скандинавов на этой территории, в действительности являются следами проникновения населения на север из Руси в узком смысле{125}. Может возникнуть вопрос, правильно ли предположение, что первоначальное значение названия Русь имело локальный характер, когда теоретически скорее можно допустить обратное, а именно что его значение сузилось{126}. В литературе этот вопрос поставлен; мы займемся им позднее и постараемся показать, что скорее правильна наша точка зрения.

Существует предположение, что южная Русь в момент захвата Киева Олегом была недавним образованием, причем норманнским. Оно было высказано А. А. Шахматовым, который благодаря тщательному анализу древнейшего русского летописания выявил особенно важные данные для опровержения норманнской теории, но, не осознав их истинного значения, пытался интерпретировать их в духе норманизма. Установив, что летопись не говорит ни об основании варягами государства на землях восточных славян, ни о завоевании ими словен и кривичей[529], Шахматов, неосознанно следуя за Куником, обратился к иностранным источникам, в первую очередь арабским (Ибн Русте и др.), говорящим об острове Рус, который он признал норманнским и локализовал в Старой Руссе (на юг от озера Ильмень), а также о правящем там кагане. Из этого сообщения был сделан вывод об образовании государства разбойничье-купеческой организацией скандинавов. Это якобы и было первое русское государство{127}. Необходимость обеспечить дружинников зерном заставила русов захватить Днепр, а поскольку тамошние славянские племена подчинялись хазарам, русский каган искал союза с Византией, р/чем свидетельствует приезд туда русского посольства, известного по «Вертинским анналам» (839 г.). Вероятно, ради союза с Византией, русы захватили этот путь и таким образом около 840 г. основали в Киеве Древнерусское государство, второе по счету[530]. Тем временем северные племена изгнали свою русь; однако, когда возникла угроза со стороны русского Киева, вызвали на помощь уже не русов, а варягов. В ходе борьбы с киевской русью образовался союз северных племен с центром в Новгороде под властью Рюрика, а во второй половине IX в. в Новгороде сформировалось варяжское государство, но при участии местной знати; благодаря поддержке славян это варяжское государство под предводительством Олега победило русское государство на юге, и в Киеве образовалось не варяжское, а третье русское государство. Таким образом, Шахматов понимал летописное известие о принятии варягами названия русь в Киеве как передачу названия предшествующего государства последующему[531]. Такой вывод надо понимать как попытку Шахматова согласовать норманнскую теорию с результатами нового анализа летописей. Трудно признать ее удачной. То, что в выводах Шахматова есть гипотетические элементы, понятно, поскольку число источников IX в. невелико. Слабую сторону построения Шахматова составляют ошибочные или неправдоподобные положения, играющие существенную роль. Мало правдоподобно основание норманнами — русами государства в Киеве после его захвата около 840 г., а затем начало их борьбы с новгородскими варягами. Непонятно, почему норманны называются то русами, то варягами. Автор преувеличил роль норманнов в Восточной Европе, основываясь на данных археологии, которые, по его мнению, свидетельствовали о существовании сети скандинавских колоний[532]. Таким образом, нельзя признать удовлетворительным предложенное Шахматовым норманистское объяснение, почему название русь в момент прибытия Олега в Киев существовало на юге, а на севере его не было, хотя именно на севере сохранялись названия ruotsi или Roslagen, с которыми норманисты связывают русь. К этому вопросу и надлежит теперь обратиться.

Классическая схема норманистов может быть выражена формулой: Ro(d)slagen — > Ruotsi — > русь — > Rhos; считается, однако, что финское название Швеции — Ruotsi происходит не непосредственно от Roslagen (лежащего напротив Финляндии участка шведского побережья в Упланде), а от наименования жителей этой территории. Считается также, что Roslagen заменило древнейшее название области Rother[533], а жители этой местности назывались rothskarlar, roths-maen, roths-byggiar[534], что, по мнению одних, означало «гребцы», «мореходы», а по мнению других — «жители морских проливов»[535]. В финском языке, согласно правилам его развития, это название должно было приобрести сокращенную форму Ruotsi[536]. Трудно сомневаться, что этот вывод правилен с точки зрения языковой{128}, однако это не свидетельствует, что исключена возможность иной этимологии слова русь{129}. Случайности затемняют закономерности, и поэтому любое построение, стремящееся раскрыть факты прошлого как закономерности, требует учета исторической обстановки. И именно в данном случае особенно важно соотнесение с историческими данными.

Шведы не могли выступать под названием roths-karlar и т. п., поскольку в противном случае остались бы какие-то следы в топонимике Восточной Европы{130}, а также в исторических источниках, подобно тому как существуют многочисленные следы сходных названий на Руси: варяги, кюльфинги, буряги. Между тем о roths-karlar письменные источники хранят глухое молчание, и материал топонимики не более красноречив. Неправдоподобно, чтобы в этот исторический период название roths-karlar, определяющее шведов, было передано финнами славянам в финизированной форме Ruotsi — > русь, коль скоро в это время на финских землях отсутствовала как шведская колонизация, так и торговля{131}, а русско-скандинавские отношения были оживленными. В этих условиях финское посредничество исключено. Тем самым схема roths-karlar и т. n. –> Ruotsi — > русь не достоверна для периода викингов[537]. До эпохи викингов название Рослаген не могло существовать, поскольку означало округ, несущий определенные повинности в военное время[538] и поэтому возникший только в условиях развитой государственной власти{132}. Тогда в схеме Rodslagen — > Ruotsi — > русь первая часть неправомерна. По предположению В. Томсена, первоначальное и подтвержденное источниками название этого участка побережья — Rother или Rothin[539], но