Эволюционер из трущоб. Том 15 - Антон Панарин

Сейчас он был пуст, ведь в Калининграде и гарнизона-то не осталось. Меньше трёх сотен бойцов Харитоновича и мои архаровцы, две с половиной тысячи человек. Плюс остатки гвардейцев из корпуса, которых смог разыскать Гаврилов. Таковых набралось ещё пятнадцать тысяч, но многие из них, а точнее, большинство — имели ранг витязя и ниже. Сила, но далеко не великая. Такой все угрозы не отбросишь.

Через несколько минут я уже стоял у ворот склада. Гвардейцы при виде меня вытянулись по стойке смирно:

— Михаил Константинович!

— Вольно, — махнул я рукой. — Сейчас сюда начнут доставлять груз. Большой. Не мешайте разгрузке и никого не пускайте внутрь без моего разрешения.

— Есть!

Первый портал открылся прямо в центре склада. Грузчики таскали тушки. Одну за другой. Иногда волочили по полу, иногда везли на рохле или погрузчике. А один раз даже на грузовике буксировали массивную пакость, покрытую толстенной бронёй. Работали методично. Быстро, без перекуров. Словно големы, не знающие усталости.

Груда мёртвых монстров росла с каждой минутой. Я стоял и наблюдал, скрестив руки на груди. План формировался в голове. Две тысячи триста сорок семь тушек — это хорошо. Но собирать доминанты придётся слишком долго, да и лень мне этим заниматься.

— Мимо, — произнёс я, и рядом со мной тут же материализовался мальчуган с улыбкой на лице. — Собери, пожалуйста, образцы.

— Как прикажете, господин, — нелепо козырнув, мимик стал разваливаться на части, каждая из которых увеличивалась на глазах, превращаясь в точно такого же мальчика.

Спустя минуту сотня мальчишек носилась по складу, отщипывая от монстров куски плоти, соскабливая замороженную кровь и слюну. Отгрузка завершилась одновременно со сбором доминант, на всё про всё ушло около четырёх часов. Мимо сложил у стены необходимые мне образцы в виде горы грязных тряпок и исчез.

Я остался один на складе, заваленном мёртвыми тварями. Пока они не растаяли, но очень скоро запах разложения заполнит склад, и здесь будет нечем дышать. Хорошо, теперь нужно собрать ещё немного образцов. Выйдя из склада, я направился к северным воротам города. Стража при моём приближении вытянулась во фрунт:

— Михаил Константинович! Происшествий не было! Крысюков никто не трогал!

— Откройте ворота, — приказал я.

Гвардейцы переглянулись и поспешили выполнить приказ. Тяжёлые створки со скрипом отворились, продемонстрировав мне полчища крысолюдов, ожидавших за стеной. Три тысячи тварей сидели на корточках в темноте. Красные глаза горели словно угольки. Но не они мне были сейчас нужны.

Я протянул руку вперёд и потянулся к «Гамельнскому дудочнику». Послал ментальный зов в окрестности города. Не к крысолюдам. К тем, кто поменьше. К грызунам. Мыши. Полёвки. Крысы. Сотни маленьких существ, копошащихся в темноте. Они откликнулись. Из-под земли, из нор, из щелей в стенах, из подвалов домов. Они прибежали на мой зов. Серая волна живых существ хлынула к воротам.

— Что за… — Один из гвардейцев отшатнулся, глядя на приближающуюся массу грызунов.

Грызуны хлынули в город. Сотни маленьких тел, серых и коричневых, пискливых и суетливых. Они обтекали мои ноги, но не касались меня. Грызуны торопливо бежали к северному складу. Гвардейцы, охранявшие склад, побледнели:

— Господи помилуй… — прошептал один. — Что за мерзость?

Я проигнорировал его слова и вошёл внутрь. Грызуны хлынули следом, заполняя пространство. Они копошились у моих ног, взбирались на тушки монстров, пищали и суетились. Закрыв за собой дверь, я остановился в центре склада. Глубоко вздохнул и сосредоточился. Пришло время подарить этому миру ещё немного чудовищ.

Я активировал модификатор «Химеролог». Ужасная, неэтичная, абсолютно безумная способность. Идеальная для моих целей. Помнится, в прошлой жизни Муэдзин обожал баловаться с запретными знаниями. Впрочем, из-за них он и помер. Хрустнув пальцами, я произнёс:

— Ну что ж? Начнём.

Сила хлынула из меня. Невидимые нити протянулись к грызунам и тушкам монстров. Коснулись. Сплелись. Начали соединять. Грызуны завизжали. Их тела начали меняться. Расти. Искажаться. Сплавляться с кусками монстров.

Мышь слилась с лапой огненной саламандры. Её тело вспыхнуло пламенем, покрылось чешуёй. Конечности удлинились, обрели когти. Из спины вырос хвост, пылающий красным.

Левее крыса соединилась с трёхглавым волком. Её череп раскололся, из него выросли две дополнительные морды. Клыки удлинились. Тело разбухло, покрылось серой шерстью, а из приоткрытых ртов потекла слюна, похожая на лаву.

Одна за другой химеры рождались в этом аду трансформации. Я направлял процесс, контролировал, корректировал. «Химеролог» позволял мне видеть, какие части совместимы, какие усилят друг друга, какие создадут стабильную форму.

Химера с клешнями краба вместо передних лап. Ещё одна — с крыльями летучей твари и клювом, полным игольчатых зубов. Гигант с шипастым панцирем. Существо, напоминающее ледяного волка, но с крысиной мордой, покрытой инеем, из пасти которой валил холодный пар. Уродливая химера с рогами, торчащими из черепа под неправильными углами, и хвостом, оканчивающимся костяным шипом.

Склад превратился в сцену из кошмара. Визг. Скрежет. Хруст ломающихся костей. Бульканье крови. Вспышки магической энергии. Я стоял в центре этого ада и творил. Дверь склада скрипнула, заставив меня обернуться. На пороге стоял Муэдзин. С бледной кожей и тёмными кругами под глазами. Длинные чёрные волосы растрёпаны. На губах ироничная усмешка.

— Ну вот, учитель, — протянул он, входя внутрь и оглядывая груды мёртвых тварей и копошащихся грызунов. — Раньше вы говорили, что это богомерзкое занятие. А теперь и сами им занялись.

Я скептически приподнял бровь:

— В отличие от своего тупоголового ученика, я контролирую созданных мной тварей.

Муэдзин кивнул, подходя ближе:

— Да, я тоже был уверен, что всё контролирую, — его лицо потемнело. — Однако, оказалось, что это совсем не так.

Я повернулся к нему полностью:

— Если бы ты меня внимательно слушал, то знал бы, что создание высших порождений хаоса, смерти или любой из стихий — чревато тем, что они неминуемо выйдут из-под контроля. — Я указал на грызунов. — А у меня тут мелочёвка. Жалкие химеры, которых я могу уничтожить в любой момент.

Муэдзин отмахнулся:

— Да понял я, понял. — Он замолчал, потом добавил тише. — А как так вышло, что вы оказались в этом мирке? Ведь когда я умер, в Дреморе царил мир.

Я почувствовал, как что-то сжалось в груди. Горечь поднялась к горлу:

— Царил мир совсем недолго, — голос вышел хриплым. — Ещё парочка не менее тупоголовых учеников учинила войну и уничтожила всю планету. Дреморы больше нет.

Повисла тишина. Муэдзин смотрел на меня долгим взглядом. Потом неожиданно улыбнулся:

— Что ж, если все ученики получаются тупоголовыми, значит, их учитель не такой уж талантливый педагог, как хотелось бы.

Рука автоматически метнулась и влепила ему затрещину. Рефлекс, выработанный десятилетиями. И снова эта улыбка на лице Муэдзина.