Эволюционер из трущоб. Том 15 - Антон Панарин

Я… я всегда мечтал… Нет, ты не подумай! — он быстро поднял руки, будто защищаясь. — Я рад, что ты мой хозяин! Правда рад! Ты никогда не относился ко мне, как к вещи. Ты был… добр. Но всё равно… я…

Голос его сорвался. Мимо опустил голову, пряча глаза и шепотом произнёс:

— Я всегда мечтал о…

Глава 17

— Я всегда мечтал о свободе… — сказал мимик, закрыв глаза, будто готовился получить удар за свои слова.

Я встал с кровати и подошёл к нему. Взял его за подбородок и поднял голову, заставляя смотреть мне в глаза:

— Мимо, — сказал я спокойно. — Я не твой хозяин. Я твой друг. И я понимаю.

Его глаза расширились:

— Понимаешь?

— Конечно, — я улыбнулся. — Ты хочешь жить самостоятельно. Принимать собственные решения, а не томиться в Чертогах моего разума, ожидая, когда я тебя призову. Хочешь быть свободным. Это нормально и естественно для любого разумного существа.

Мимо кивнул, и по его щекам покатились слёзы. Он даже не пытался их скрыть:

— Да… да, именно это. Я хочу… хочу просыпаться утром и решать, что делать. Хочу гулять, когда захочу. Хочу разговаривать с людьми, вдыхать свежий воздух поутру. Хочу… жить.

— Понимаю, — я похлопал его по плечу. — Скажи, после того, как поглотил алого слизня, у тебя теперь есть постоянная физическая оболочка? Не просто проекция, а реальное тело?

— Да, — кивнул Мимо, вытирая слёзы. — Теперь я могу существовать в материальном мире неограниченно долго. Не зависеть от твоей маны для поддержания формы. Я… я настоящий.

— Тогда всё просто, — я развернулся к нему спиной и прошёл к окну. — Мимо, ты свободен.

Повисла тишина.

— Ч-что? — прошептал он.

Я обернулся:

— Ты слышал. Ты свободен. Ты больше не мой слуга. Не мой подчинённый. Просто… друг. Который может уйти, если захочет. Или остаться, если решит.

— Но… но как? — Мимо смотрел на меня в полном недоумении. — Я ведь всегда…

— Всегда был мимиком. Серым комком слизи, ползающим то тут, то там, но теперь ты личность. С воспоминаниями, эмоциями, желаниями. А я не хочу держать личность в рабстве.

Я подошёл к нему и протянул руку к его лбу:

— Готов?

Мимо кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Я коснулся его лба пальцами и потянулся к нашей ментальной связи. К тем невидимым нитям, что связывали его душу с моей. Одну за другой я начал разрывать эти нити. Осторожно, чтобы не повредить его сознание.

Яркий свет вспыхнул между нами, заполняя комнату. Мимо вскрикнул, выгибаясь дугой. Его глаза загорелись изнутри, как два солнца. По телу пробежали волны энергии, искажая форму. Последняя нить порвалась. Свет погас. Мимо рухнул на колени, тяжело дыша. Я опустился рядом:

— Как тебе на вкус свобода?

Он медленно поднял голову. Посмотрел на свои руки. Сжал кулаки, разжал. Потом снова посмотрел на меня. В его глазах было столько эмоций, что я не мог их все распознать. Радость, страх, недоверие, благодарность…

— Одиноко… В душе какая-то пустота. Я… Я привык быть частью тебя, а теперь…

— Ты навсегда останешься частью меня. Ведь ты, мой дорогой друг, живёшь прямо тут, — я коснулся рукой своей груди в районе сердца, и Мимо улыбнулся.

— Получается, я… я свободен? — прошептал он дрожащим голосом. — Неужели я… правда?

— Правда, — кивнул я.

И Мимо заплакал. Просто осел на пол и зарыдал, как ребёнок. Слёзы текли ручьём по его щекам, капали на пол. Плечи тряслись от всхлипов. Он пытался что-то сказать, но голос обрывался на полуслове. Я сел рядом и обнял его за плечи. Мимо уткнулся мне в грудь и продолжал плакать. Долго. Очень долго. Когда слёзы наконец иссякли, он отстранился, вытирая мокрое лицо рукавом:

— Спасибо, Михаил Константинович. Спасибо за всё, — едва сдерживая плач, произнёс он.

— Мне дали второй шанс прожить эту жизнь по-другому, но я вляпался в то же самое дерь… Одним словом, я живу эту жизнь так же. Надеюсь, ты не совершишь моих ошибок и сможешь стать счастливым и прожить долгую беззаботную жизнь.

Повисла пауза. Мимо нервно теребил рукав. Явно хотел что-то сказать, но не решался.

— Выкладывай, — подтолкнул я. — Вижу, что ещё что-то на душе лежит.

Он глубоко вздохнул:

— Можно… можно ещё одну просьбу?

— Валяй.

Мимо покраснел. Посмотрел в сторону:

— Я… я хочу, чтобы и Галя обрела свободу.

Я моргнул. Потом ещё раз. Потом медленно спросил:

— Любишь её?

Мой вопрос вогнал Мимо в ступор, его глаза забегали из стороны в сторону, а после он смущённо кивнул.

— Д-да, — кивнул Мимо, краснея всё сильнее. — Мы долго общались в Чертогах Разума. Она добрая, весёлая, понимающая. И я… я хочу провести с ней остаток жизни. Если она согласится, конечно.

Я откинулся назад, упираясь руками в пол. Мимик хочет жениться на големе. Вот поворот. Монстр родом из разрушенного мира Дреморы и рукотворный голем незнамо откуда. Занятный союз.

— Ну… — протянул я. — Я не против. Правда, есть проблема.

— Какая? — Мимо напрягся.

— Галина сейчас существует только в виде проекции моей души. Для полноценной жизни ей нужно настоящее тело. Плоть и кровь, — я почесал затылок.

— Я не думал об этом, — признался Мимо. — Просто… хотел быть с ней.

— Понимаю, — кивнул я. — Ладно. Вот, что я предлагаю. Я найду для Галины подходящее тело. Настоящее, живое… — На моём лице появилась широкая улыбка, и я достал телефон из кармана. — Подожди минутку. — Пальцы на автомате набрали номер Преображенского, и трубку тотчас же подняли. — Аристарх Павлович, доброго времени суток. Мне нужно, чтобы вы создали нового клона. Да, подобного Остапу. Только есть один нюанс, вы сможете сделать просто живую оболочку без сознания и души внутри? — Повисла пауза, после чего я получил положительный ответ. — Вот и славно. Займитесь этим, пожалуйста. Буду весьма признателен. Кстати! Оболочка обязательно должна быть женского пола. Насколько красивой? Хммм… Я пришлю вам фото девочки, представьте, как она бы выглядела к двадцати годам, к этому образу и стремитесь. До связи.

Я повесил трубку и сделал театральную паузу, нагнетая драматичности.

— Что он сказал? — нетерпеливо спросил Мимо.

— Сказал, что через полгода тело для Галины будет готово.

— Ура-а-а!!! — заголосил Мимо и крепко обнял меня. Крепко, по-братски. — Спасибо! Спасибо! Ты… ты лучший друг, о котором я даже не мог мечтать!

— Не за что, — ответил я смущённо. — Иди. Отдохни. Привыкни к свободе.

Мимо кивнул и направился к двери. На пороге обернулся:

— Михаил?

— Да?

— Ты правда считаешь меня другом? Не слугой? Не инструментом?

— Правда, — улыбнулся я. — Ты мой друг, Мимо. И всегда им будешь.