Восток в новейший период (1945-2000 гг.) - Коллектив авторов

Крушение националистической идеологии, идеологии милитаризма, отказ от таких категорий, как божественное происхождение императора и его культ, уникальность японской нации и ее культуры, расчистили дорогу для формирования новых мировоззренческих установок. Первое время японцам, воспитанным в условиях традиционных семейных и квазисемейных отношений, было достаточно сложно адаптироваться к ним. Но постепенно главной ценностью в обществе становились принципы демократии.

Устойчивое падение престижа традиционных ценностей среди представителей практически всех поколений наблюдалось первые два-три десятилетия. Приоритетными стали такие цели, как «жить по собственному желанию», «обогащаться». Это отражало внедрение в общественное сознание идей индивидуализма и потребительского общества. Таким образом, жизненные принципы, базировавшиеся на общине, институте иэ (большой японской семьи, включающей и все боковые линии), конфуцианских нормах морали, постепенно отступали. В ходе этого процесса наметились существенные изменения некоторых черт национального характера японцев, их поведенческих характеристик, что особенно было свойственно послевоенным поколениям.

Наиболее наглядно происходил отход от желания соответствовать группе в сторону утверждения индивидуальных жизненных принципов. «Группизм» — характерная черта национальной социокультурной традиции. Каждый японец на протяжении своей жизни является членом различных групп — семьи, церковной общины, школы, университета, предприятия, неформальных организаций. В основе групповой системы лежит принцип общности, всеобщего согласия. Отношения между группами строятся по принципу внутренний-внешний, но это не предполагает враждебности, а лишь определяет принадлежность к той или иной группе.

Отходу от группового сознания во многом способствовал распад самой малочисленной группы — традиционной семьи иэ и утверждение нуклеарной (что было записано в новом гражданском кодексе). Этот процесс затронул и сельское население, наиболее консервативную часть общества. Более того, если в первые десятилетия XX в. в подавляющем числе семей совместно проживали несколько поколений, то в 1990-е годы доля семей, в которых совместно проживали дети и родители, снизилась до одной трети, а тех, где было три поколения, — до 11 %.

Приверженность к групповой ориентации постепенно размывалась и на предприятии — втором после семьи важном месте реализации социальных связей японцев, где работники объединены общими целями и ощущают себя членами одной общности. В свое время именно компания заменила работникам в известной мере семью иэ, ибо они были связаны с ней в течение всего жизненного цикла через систему внутрифирменного социального обеспечения и отвечали новой группе лояльностью и усердным трудом. Именно эти «трудоголики», которые руководствовались формулой «Жить, чтобы работать», в значительной мере обеспечили Японии высокие темпы роста и грандиозные экономические успехи. Но и здесь как со стороны наемных работников, так и со стороны администрации индивидуальным качествам человека стали придавать все большее значение.

Согласно опросам общественного мнения, молодежь все более отдавала предпочтение правам индивидуума и уважению личного мнения, особенно это относится к выпускникам колледжей и университетов. Большинство из них предпочитали иметь возможность смены работы и считали привлекательным статус работника, когда учитываются личные заслуги. Одновременно выросла доля тех, кто среди жизненных предпочтений называют досуг и руководствуются формулой «Работать, чтобы жить».

Однако это не означает, что в стране изменилась приверженность отечественным нормам поведения, например, забота о родителях, проявление чувства благодарности. Как и прежде, в ценностных ориентациях японского общества важное место занимало образование, уровень которого в стране был весьма высок. Достаточно сказать, что в конце XX в. почти 100 % детей оканчивали среднюю школу второй ступени и свыше трети получали высшее образование. По-прежнему сохранялся высокий уровень ориентации на труд, имеющей глубокие исторические корни. В ее основе лежит самоценность труда, даже если он не ведет к материальному благополучию, и долг перед обществом.

Как показывают результаты проведенных в конце XX в. опросов, большинство населения (примерно 70 %) полагало, что порядок в обществе, т. е. существующая корпоративная структура, важнее свободы и прав человека. Надо сказать, что в Японии правам человека в западном понимании не придавалось большого значения, но, конечно, отношение к этой проблеме, как и ко многим другим, варьировалось в зависимости от возраста. Хотя дети воспитывались главным образом уже в нуклеарных семьях, им объясняли традиционные принципы и нормы поведения в группе и вне ее. Важную роль в становлении личности продолжало играть моральное воспитание в школе, которое прививало ученикам определенную систему ценностей, принципы равновесия и гармонии, группового сознания, уважительного отношения к труду, соблюдения установленных в обществе норм и законов.

Отношение японцев к религии было неоднозначно. Большинство из них признавали ее делом сугубо личным, интимным, а потому зачастую считали вопросы о своей принадлежности к той или иной конфессии неэтичными. Отделение религии от государства, зафиксированное в конституции 1947 г., не искоренило религиозного сознания населения. Государственный синто был запрещен, но народный продолжал существовать как духовная ценность, ибо вся история страны так или иначе связана с этой национальной религией. Синто — ядро всей культуры, лежит в основе всех видов искусств и дает возможность каждому японцу осознать свою идентичность. В стране, как и прежде, синто мирно сосуществовал с буддизмом. Они поделили между собой жизненный цикл человека: рождение и жизнь шли по канонам синто, а похороны — буддизма. Во многих случаях вера японцев базировалась просто на обычаях и традициях. Даже те, кто считали себя неверующими, привычно исполняли различные религиозные обряды во время свадеб, похорон, национальных праздников.

Реализация традиционных духовных ценностей «в одном пакете» с заимствованными способствовала формированию личности японца, проникнутой идеей конформизма и гармонии. На это была нацелена и концепция формирования «желательного образа человека» (1960-е годы), в которой акцентировалось внимание на патриотизме и единстве нации. С этой же целью возрождался в эти годы и старый праздник Дня основания империи, связанный с днем восшествия на престол легендарного основателя императорской династии в 660 г. до н. э. Он стал называться Днем основания государства. С 1980-х годов идеологическое наступление национализма велось и путем «ненавязчивого» возвращения традиционных ритуалов (поднятие национального флага, исполнение гимна), официально не признававшихся до 1999 г. Все это подспудно содействовало воспитанию лояльности к императору и государственным структурам вообще. В целом происходило приспособление японизма с его этноцентризмом к условиям высокоразвитого массового общества.

* * *

Япония — пример того, как ценности техногенной цивилизации вписывались в координаты традиционных; как на пути к техногенной цивилизации традиционное общество преодолело присущие ему замедленные темпы развития; как оно приспособилось к внедрению инноваций и изменениям в социальных отношениях и культурной традиции. В Японии все процессы — переход от традиционного общества к индустриальному и последнего к информационному — проходили достаточно спокойно, открывая путь к формированию нового типа культурного развития, которое осуществляется через внедрение информационных и коммуникационных технологий.

В XXI в. японская