Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

бюро, в свою очередь, передавало их военному трибуналу после удостоверения их подлинности[4755]. Письмо, датированное 2 апреля 1919 г., которое министр внутренних дел Джемаль-бей направил председательствующему судье военного трибунала[4756], напоминает ему, что «всем заинтересованным было сообщено, что оригиналы шифрованных телеграмм, имеющих отношение к вопросу о депортации, отправленных министерством в адрес вали в период между маем 1331 [1915] г. и концом апреля 1333 [1917] г., которые должны быть доступны в телеграфных учреждениях, должны быть собраны и незамедлительно отправлены государственным должностным лицом, на это уполномоченным. Настоящим мы направляем вам при этом все документы, отправленные нам Министерством почтовой и телеграфной связи: сорок две телеграммы, отправленные в адрес префектуры Ангора в специальном досье и, в связи с тем же вопросом, корреспонденцию, которая была направлена нам префектурой Конья (содержащую копии шифрованных документов)».

По-видимому, Министерство почтовой, телеграфной и телефонной связи также попросило собрать и передать корреспонденцию, датированную военными годами. Таким образом, 17 апреля 1919 г. генеральная дирекция почтового отделения Диарбекира переслала в министерство, которому она подчинялась, телеграмму д-ра Решида Исмаила Хакки, адресованную вали Аданы и датированную 17 мая 1915 г.[4757].

Создание османских военных трибуналов

Формирование военных трибуналов стало, очевидно, логическим продолжением работы Мазхарской комиссии. В начале декабря апелляционный суд, кабинет главного прокурора Стамбула, сделал первые шаги в направлении их создания, которые приняли определенную форму на встрече директора отдела Министерства юстиции по уголовным делам и главного юрисконсульта Министерства внутренних дел. 13 декабря 1918 г. армянские круги, близкие к патриархии, заявили, что «лица, обвиняемые в участии в армянских погромах, чья вина была доказана следственной комиссией», предстанут перед внеочередным военным трибуналом под председательством Махмуда Хайрета Тиранли, состоявшем из пяти членов трех военнослужащих и двух гражданских судей[4758]. 16 декабря 1918 г. султан официально учредил трибунал и 25 декабря 1918 г. уточнил, что для регионов, которые не были на военном положении, существующим судам вменялось в ответственность организовать судебные процессы. Однако чрезвычайный военный трибунал был официально учрежден только 8 января 1919 г.[4759]. По указу султана было создано три военных трибунала в Константинополе, а также десять судебных ведомств в следующих провинциях, с их прокурорами и следственными судьями:

1) вилайет Ангора и Кастамону, санджак Болу;

2) вилайет Трапезунд и санджак Самсун (главный прокурор Нусрет-бей, следователь Геворг-эфенди);

3) вилайет Бурса и Эдирне, санджак Чаталджа;

4) вилайет Айдын (Смирна), санджаки Чанаккале и Караси (главный прокурор Мустафа Ремзи, следователь Арам Ипекян);

5) вилайет Конья, санджаки Эскишехир, Крахисар, Кютахья и Анталия;

6) вилайет Сивас, санджаки Кайсери и Йозгат;

7) вилайеты Харперт и Диарбекир;

8) вилайеты Эрзурум, Ван и Битлис;

9) вилайет Адана и санджак Мараш (главный прокурор Исмаил-бей, следователь Апостолаки-эфенди);

10) санджаки и мутесарифаты Урфа, Айнтаб и Зор (главный обвинитель Иззет-бей, следователь Григор-эфенди).

Каждое из этих судебных ведомств имело свой собственный операционный бюджет[4760]. Стоит отметить, что в нескольких провинциальных военных трибуналах были назначены армянские следователи. Следует также отметить, что судебные ведомства самых восточных вилайетов оставались формальными, поскольку в них не были назначены прокуроры и судьи, исполнявших служебные обязанности. Представляется разумным предположить, что цель этих местных трибуналов состояла в проведении местных расследований в местах, где не могла функционировать правительственная следственная комиссия, и что в то время Блистательная Порта приняла твердое решение пролить свет на преступления, совершенные в некоторых регионах во время войны. В феврале судья, председательствующий в военном трибунале, потребовал у Министерства внутренних дел передать его службам оригиналы или заверенные копии документов, относящихся к депортации армян. 3 марта 1919 г. отставка правительства Тевфик-бея и замена кабинета во главе с Дамад Ферид-пашой, по-видимому, произошла из-за его противостояния реализации проекта по созданию специального судебного ведомства для свершения правосудия в отношении иттихадистов. Уже 5 марта новый Совет министров рассмотрел доклад, составленный Сами-беем, с предложением упразднить областные суды и направить все дела, связанные с массовыми убийствами и депортациями, исключительно в военные, а не смешанные трибуналы, базирующиеся в Константинополе[4761].

8 марта 1919 г. султан ратифицировал аккредитацию этого нового военного трибунала с расширенными полномочиями и исключительно военными судьями[4762]. Кроме того, стоит отметить, что смешанный трибунал, который начал судить организаторов резни в Йозгате лишь двумя месяцами ранее, 6 марта вдруг приостановил свою деятельность в ходе двенадцатой сессии суда. Когда судебный процесс был возобновлен, судебная коллегия была составлена исключительно из военных судей. Самое основное изменение, однако, состояло в отсутствии истца, с того момента представляемого прокурором[4763].

По сведениям газеты «Сабах», суд разделил обвиняемых, которые должны были предстать перед судом отдельно по обвинениям в «массовых убийствах и незаконном личном обогащении», на следующие категории:

1) те, кто действительно инспирировал преступления против армян;

2) те, кто работал в тени главных преступников, таких как влиятельные члены Центрального Комитета «Единение и прогресс»;

3) члены тайных организаций, таких как «Специальная организация», а также высокопоставленные военные и уголовные преступники, выпущенные из тюрьмы;

4) депутаты парламента, которые не протестовали и молчаливо согласились с совершенными преступлениями;

5) журналисты, которые аплодировали и поощряли эти преступления и манипулировали общественным мнением посредством дезориентирующих провокационных статей;

6) те, кто воспользовались этими преступлениями для собственного обогащения;

7) легион из пашей и беев, руководивших этими преступлениями[4764].

Судебные процедуры были отчетливо ускорены, когда бразды правления принял Дамад Ферид-паша, и в это время младотурецкие лидеры, которые до этого избежали ответственности, были арестованы. Военная тюрьма Стамбула и тюрьма военного трибунала, известная как отдел Бекирага, где содержались подозреваемые и обвиняемые, оказались ненадежными. Соучастие людей в администрации позволило многим из обвиняемых скрыться, особенно из тюрьмы военного трибунала. Обстоятельства вокруг побега д-ра Решид-бея, бывшего вали Диарбекира, из отдела Бекирага, совершенного 25 января 1919 г., свидетельствуют, по меньшей мере, об определенной небрежности. Когда Решид-бея везли под охраной «в Хамам», трое мужчин схватили его и затолкали в «черный автомобиль», который исчез до того, как его охранники смогли отреагировать[4765]. Очевидно, что это было делом рук сети «Каракола».

Стоит отметить, что впоследствии военный трибунал оправдал подполковника Али и лейтенанта Юсуфа Зию, соответственно надзирателя и помощника начальника арестного дома, прикрепленного к военному трибуналу. За оказание помощи Халил-паше [Куту] в осуществлении побега были привлечены к суду двое мужчин[4766].

Что касается компетенции трех военных трибуналов, созданных в Стамбуле, только военный трибунал № 1 судил лиц, обвиняемых в совершении преступлений против армянского населения. Военный суд № 2, по-видимому, специализировался на делах, связанных с незаконной конфискацией имущества. Имперский указ от 15 мая 1919 г. изначально учредил две комиссии, которым было поручено расследовать экономические злоупотребления и «внутренние вопросы»[4767].