Инкуб - Rugiens_Ursus

привезённой земли, вырывались искусственные реки и водоёмы. И наконец, картинка дрогнула и придвинулась, показав размер тех драконов, что держали такое величественное сооружение на своих плечах. Три огромные туши, что были больше человека в десять-одиннадцать раз, изукрашенные чешуйками серебряного, золотого или медного цвета. Приблизившись к их чешуе, взор Люпина узрел то, что каждая из чешуек, от самой большой до самой ничтожной, была произведением искусства, на которое было затрачено по несколько лет смертного художника, трудящегося в благоговейном трепете.

А после он узрел следующую картину. В глубине перевёрнутых гор жили, умирали и снова рождались тысячи смертных, что трудились изо дня в день для своих владык, самоотверженно, и единственное, что они им давали, — свой божественный лик.

— Так… Допустим. Но я уверен, и у них не всё хорошо. Верно?

— Угу. Точно такой же голод, хотя и несколько по другой причине. У них под боком вызрело несколько культов, которые были сочтены безобидными, а после эти культы начали мутить воду и развязали гражданскую войну на очень маленьком пятачке земли. За долгое время существования града в небесах его владыки пустили яркое белое пламя в искусственные аркологии. Вот только разрушения отлаженного механизма воспроизведения служителей не могло возместить то количество жизней, что было потеряно так быстро, да ещё и на их голову из-за кучи трупов снизошла чума, да не простая, а магическая. В результате мерзости умершие, но продолжавшие двигаться, сократили ещё некоторое количество служителей в этом огромном, невозможном по масштабам городе. Ну и сейчас количество драконов, что живут там, уменьшилось, так как молодняк отправили собирать последователей на остров по правилам, что были установлены иерархами их гнёзд, а люди как жили в труде и служении, так и продолжают, но уже не так сыто, не так тепло, и в общем не очень-то веря теперь в то, что их владыки такие уж добрые.

— Надо будет туда слетать, наверное.

— Ну… Туда лучше без приглашения не прилетать или без сопровождения одного из металлических драконов. В лучшем случае тебя развернут при подлёте, или ты не сможешь найти путь, так как траектория полёта этого города непостоянная.

— Ваш мир удивителен, старик.

— Слабо надеюсь, что ты его не начнёшь разрушать, демон, но сомневаюсь, что твоя натура тебе такое позволит.

Так, в разговорах они наконец дошли до дома хозяев, к которым были приглашены.

Несмотря на значимость семейства, что породило не одного достойного воина и несколько десятков хороших друидов и паладинов, клан Илинтриэль стоял особняком от всех на самом краю деревни, да ещё и в некотором отдалении.

Оттого идти к ним было несколько дольше и холоднее, чем того бы хотелось в столь холодную зимнюю пору.

Огромное древо, искусственно выращенное в форме ещё большего дома, чем у них, сочетало в себе обломки мечей, копий и доспехов. Странная традиция сжигать своих умерших, а их предавшую амуницию выплавлять в древо, за тысячу лет превратила обычное дерево в железное древо, что будто бы кровоточило издали, но на деле банально ржавело от верху к низу. В памяти, украденной у Гэлиона, осталась картинка того, как это дерево краснеет осенью.

Величественное, высокое, не хвойное, как у всех. Действительно великая работа мастеров-друидов, достойная зваться шедевром магии природы.

— Здравствуйте, леди Илинтриэль.

— Здравствуйте, леди Миратиэль. Приятно, что вы решили прийти. — кивнула хозяйка.

— Здравствуйте. Приятно видеть вас в добром здравии, леди Илинтриэль.

— Идёмте, мой муж уже ждёт нас в гостевой.

Внутри это дерево было словно огромная круглая зала с заполненной сердцевиной, разбитая тонкими перегородками на комнаты из оставленной древесины, что гнала по себе красноватую жидкость соков вверх, и толстых перекрытий-колонн, что несли на себе основной вес древа.

Друид провела гостей до гостевой залы через освещённые тонкой и яркой люминесцентной порослью мха коридоры.

Зал был просторным и выбран так, чтобы дополнительное освещение лишь дополняло свет от луны на небе, что давала яркий серебряный свет в эту ночь.

Фаэлин сидел во главе стола, сосредоточенно читая какую-то книгу. Это было несколько необычно. Видеть, как суровый воин с тонкими белыми, будто бы почти рассосавшимися, шрамами сидит в очках с миниатюрной для его лап книжечкой и сосредоточенно выуживает из неё смыслы.

Сам он был выше остальных эльфов настолько, что сидя практически равнялся с Люпином, а он считался довольно высоким, ростом и был ему по уровень глаз. Встав же, этот воин вполне вероятно был бы на полторы головы выше. Мускулатура, несмотря на крепкое телосложение, была у него довольно стройная, и такое ощущение, что вся массивность воина достигалась в основном из-за необычного строения скелета, что был массивнее от природы. Со стороны, если бы он его не знал, то сказал бы просто: из дуба вырубленный колчан.

Волосы не блондинистого, а прямо-таки золотистого оттенка оформляли ему пышную и непослушную гриву волос, что активно пытался стянуть обруч, но несколько не справлялся с этой задачей, оттого массивный воин выглядел несколько неопрятно, и его свободная белая рубашка с золотистой вышивкой, что висела на нём несколько свободно, лишь усиливала это ощущение.

Как только гости вошли в зал, эльф оставил книгу на кофейный столик в углу, сверху положил свои очки и молча направился к гостям.

— Дорогой, вот наши гости. Люди Миратиэль и её племянник.

Он кивнул и всё так же молчаливо, в упор подошёл к Люпину.

— Так, значит, это ты назвал мою жену древолюбкой, лицемеркой и бесчестной?

— Я…

Люпин было хотел что-то сказать, но сложно говорить, когда тебе гортань неудачно передавливает твоя рубаха, и ты висишь как котёнок, взятый за шкирку на вытянутой руке сурового ветерана.

— Дорогой, поставь нашего гостя на место…

Миратиэль тоже было хотела что-то возразить, но тяжёлый взгляд ещё более тяжёлого на характер мужчины придавил их возражения.

Сам же Фаэлин флегматично понёс на согнутой руке мальчишку, что старался дышать вопреки сдавливающей его горло рубахи.

Через пару минут спокойного шага и щебетания двух женщин-подружек Фаэлин донёс Люпина до большой тренировочной комнаты и, перехватив его двумя руками, без особенных сантиментов швырнул его на другой конец комнаты.

Люпин без особенных возмущений поднялся, отряхнулся и ответил тяжёлым взглядом воину.

— Цыц. — немногословно Фаэлин остановил возмущённый лепет женщин.

После он подошёл к стойке, где стояли деревянные мечи, взял два. Один через весь зал метнул