Инкуб - Rugiens_Ursus

— Да ладно, ладно. Ты умный, ты прав. Буду должен я тебе 30 душ, так уж и быть.

— Хе-хе, — едва слышно сверкнули фиолетовые искры в клубящемся тьмой углу.

Глава 11

Глава Одиннадцатая.

Король Анархист.

Расколотая душа смертного попала прямиком в варп. Жадные щупальца, жвала и пасти едва пытались ухватиться за ничего не понимающую, агонизирующую из-за болезненной смерти крупицу, но лишь по случайности вечные мучения обходили стороной эту бедную, расколотую тварь.

Каким-то неведомым образом что-то глубокое в самой сердцевине души начало притягивать саму суть умершего в страданиях и бессилии куда-то. Туда, куда и сама не ведала.

Оболочка некогда сияющей, золотистой души истратила свой дар, покрыв огромную рану на астральной структуре, и тёмное, злое и отринутое, эссенция чистых страданий последних секунд сознания наполняли уголки залатанной оболочки.

Так, спустя годы и лишь миг одновременно, душа добралась до чертогов, к которым стремилась своим собственным неразумным порывом.

Едва перейдя за порог абсолютного и невообразимого хаоса, она попыталась отыскать что-то.

Чистой волей вырвав из чистого хаоса кучу трупной требухи давно порванных демонами разумных, лишь по случаю оставшихся нетронутыми, душа в безумии начала ткать для себя сосуд.

Половина тела была ровненько незатронутой ничем. По какой-то насмешке демон разрезал эльфа ровно вертикально по линии симметрии. Зачаток разума духа, изливая хаотичные потоки энергии, сшивала в противоестественном союзе целое и абсолютно никогда не связанную требуху.

Куски мозга соткались легко, черепная коробка и скелет были сложены ещё проще. Медленно кусками сшивались обугленные мышцы, ещё медленнее дух подбирал куски обугленной плоти для их покрытия. И наконец тело было завершено.

Дух, едва не распадаясь, втиснулся в грубую оболочку, и по какой-то противоестественной воле она ожила.

Агония. Боль. Позже лишь дискомфорт.

Смертный пришёл в себя неведомо где и как. Лишь отражение незнакомого лица, наполовину белоснежного, а на вторую мерзко изуродованного, было отсветом на прожилке идеально отполированного, тёплого мрамора.

Смертный понял, что он стоит на краю огромного, ломающего все законы физики и логики дворца с одиннадцатью башнями, что рекурсией закручиваясь в бесконечную спираль, образовывали огромную пасть с частоколом зубов.

Едва смертный разум попытался это осознать, в следующий же миг он отдернул глаза от невозможной картины, что ломала его психику.

Смотря исключительно вперёд, но не на безумие небес этого места, он направился ко входу в эти залы. Огромная пасть ворот разверзла одиннадцать очей и сквозь одиннадцать острых пик шипением белого пара спросила:

— Смертный… Зачем ты явился?

— Где я?! — два угля ярости, заменившие глаза, жгли врата взглядом берсерка перед бойней.

— Смертный. Ты в покоях Анархии. Этот бастион принадлежит лишь тем, кто обещает уничтожать хаос хаосом и убивать, кромсать и иным способом уничтожать хаос и его приспешников.

— Есть ли ещё условия? — задыхаясь от очередного укола боли, спросил смертный.

— Есть, но лишь дальше…

— В таком случае уверься, я обязуюсь убивать хаос чем и где угодно, я обязуюсь вернуться и вырезать ту гниль, что посмела так сильно меня ранить. Я НЕНАВИСТЬ и я буду делать это по собственному желанию и разумению. — самостоятельно, в помешательстве от невозможности этой картины, черная половина смертного рокотала не хуже сонма демонов.

Пики разошлись, обнажая проход в расцвеченные картинами баталий чудных воинств залы и коридоры.

Так он и шёл, пробираясь всё дальше и дальше. Не понимая даже зачем, но лишь чувствуя, что это единственный выход, которого он желает.

Кто он? Память… Она была расколота. Он помнил прекрасный лес, желание стать великим воином, защищать своих братьев, свой род. Желание завести семью… Желания, память… Половину всего у него отобрали.

— Аарха… А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А. — приступ ментальной боли наполнил его разум при попытке собрать разрозненные осколки.

— Подумать только, изгой, которого отверг сам его мир, не пожелав принять мятежную душу в свои объятия тишины. — мягкий, низкий и глубокий голос проникал в разум смертного каплями расплавленного металла, изливаясь из самого пространства замка.

— Кх… Кхе… Кто ты? — спазмы боли не давали ни думать, ни нормально говорить.

— Тот, чей взор ты даже пережить не сможешь. — с мягкостью сказал голос свыше.

— Замечательно, и чем мне эта информация пригодится? Гнева вполне достаточно, чтобы направить меч и не глядя.

— Каков наглец. Пришёл в мои покои и смеет ещё возмущаться. — с толикой разочарования сказал глас свыше.

— Кх… — боль скрутила тело смертного ещё сильнее.

— Эх…

Когтистая черная лапа с белыми когтями взяла тело смертного в крепкую хватку и начала править ошибки дурной головы.

Вид был крайне неприличествующий.

Хаотичная магия, срастившая мертвые ткани примитивно и ненадежно, начала уже распадаться.

Для начала демиург сделал самое правильное — уничтожил все прогнившее и мертвое.

Едва ли десятая часть тканей осталась. Выбрав наиболее перспективные, он взял ярость, что жгла душу смертного, и сплел из неё чистую и незатронутую плоть. Костями стала решимость маленького воина. Сердце же он ему подарил от чемпиона, что пожертвовал его для вознесения. Разум у него никуда и не терялся, но очистился по одному мановению пальца, обрёл структуру, что была до. Хотя и воспоминания нельзя было восстановить, он хотя бы дал понять, что конкретно он упускает. А чтобы изгой не сгорал как сейчас от своей же мощности и воли, он взял нескольких провинившихся вассалов, как следует сжал их души в один черный как ночь клинок и наказал охранять и ограничивать глупца в его дерзновениях.

Дав слугам наказание одеть это чудо и выкинуть его в тот мир, откуда он явился, поехавший бессмертный отвлекся на что-то иное.

Тело смертного, перекованное и обновленное, было одето в чёрно-белый балахон грязный от веков без ношения. Сонм мелких неоформленных полностью демонов банально прогрыз портал грубой силой и в мгновение протолкнул безсознательное тело в него.

Жуткий хлопок варпа распластал сущности демонических отродий по бурлящему пространству хаоса в отместку за столь варварскую попытку вторжения.

Смертный оказался на высоте нескольких десятков метров в свободном падении и в этот же миг очнулся.

Дикий крик ужаса не помог, поэтому он всеми силами двинулся так, чтобы сгруппироваться перед жёстким падением.

Утлая лачуга претерпела урон в виде переломанного козырька, а сам парень каким-то чудом не сломал себе ничего. Только