Гносеологические аспекты философских проблем языкознания - Владимир Зиновьевич Панфилов

Иная точка зрения на природу предикативности развивалась Т.П. Ломтевым. Во-первых, по его мнению, предикативность есть свойство не предложения, а выражаемого им высказывания.

«Предикативность, – пишет он, – есть общее глобальное логическое свойство всякого высказывания, выраженного любым предложением».

Во-вторых, предикативность приписывается им структуре суждения как пропозициональной функции.

«В современной логике, – пишет Т.П. Ломтев, – структуру означаемого предложения рассматривают как систему с отношениями. Предполагается, что отношение имеет предикативный характер и содержит места для предметов»[246].

Предикативность есть и свойство мысли, и, в той мере, в какой она имеет определенные языковые показатели, свойство предложения, выражающего эту мысль. Мысль и языковая единица, ее выражающая, приобретают свойство предикативности, поскольку осуществляется акт ее отнесения к действительности. Но так как этот акт отнесения включается в субъективную сторону познавательного процесса, направленного на ту или иную ситуацию, предикативность оказывается принадлежностью мысли на уровне ее субъектно-предикатной структуры и соответственно на уровне логико-грамматического членения предложения.

На уровне синтаксического членения предложения в отличие от этого функционирует не категория предикативности, а категория сказуемости[247]. Сказуемость есть свойство сказуемого как члена предложения, являющегося наряду с подлежащим его организующим центром и характеризуемого в каждом языке определенными грамматическими признаками.

Предикативность свойственна всем типам предложения и в том числе тем, которые не имеют логико-грамматического членения, например, односоставным безличным предложениям типа русских Светает; Холодно и т.п. или двусоставным предложениям типа Наступила весна, которые определялись Л.В. Щербой как одночленные фразы. В предложениях, имеющих логико-грамматическое членение, предикативность осуществляется в предикативном отношении, т.е. в отношении между логико-грамматическим субъектом и предикатом.

В отличие от этого сказуемость свойственна только тем типам предложения, в которых выделяется сказуемое как член предложения. Наряду со сказуемостью целесообразно выделять сказуемостное отношение. Сказуемость осуществляется в сказуемостном отношении, свойственном двусоставным предложениям, т.е. предложениям, в которых есть и подлежащее, и сказуемое как главные члены синтаксического уровня членения предложения. Следовательно, в отличие от предикативного отношения сказуемостное отношение есть отношение, устанавливаемое между подлежащим и сказуемым предложения. Таким образом, если предикативное отношение есть принадлежность логико-грамматического уровня членения предложения, то сказуемостное отношение характеризует синтаксическое членение предложения. Следовательно, в предложениях, в которых не совпадают логико-грамматическое и синтаксическое членение предложения расходятся также предикативное и сказуемостное отношение[248]. Поэтому такого типа предложение, т.е. его структура и конституирующие его признаки, получает завершение только на уровне его логико-грамматического членения.

Выделение предикативности (предикативного отношения) как специфического признака предложения производится также при сопоставлении с атрибуцией (атрибутивным отношением). Существует точка зрения, согласно которой сущность предикации (предикативного отношения) состоит в обобщении, поскольку в составе суждения, выражаемого предложением, логический предикат всегда выражает более широкое (родовое) понятие, чем логический субъект и, таким образом, происходит включение понятия о предмете мысли (S) в более широкое понятие, являющееся предикатом суждения. Иначе говоря, эта точка зрения основывается на объемном понимании суждения, которое некогда развивалось в логике. Действительно, существует класс суждений, в которых предикат выражает более широкое понятие, чем субъект, и последний, таким образом, включается в первый, как, например, в суждениях: Кит – млекопитающее; Железо – металл и т.п. Если иметь в виду только предложения, выражающие этот тип суждений, то атрибуция (атрибутивное отношение) в отличие от предикации (предикативного отношения) будет представлять собой уже не акт обобщения, а акт конкретизации. В самом деле, в любом атрибутивном словосочетании определение конкретизирует значение определяемого слова (большой дом, зеленый лист и т.п.).

Однако эта точка зрения не учитывает, что существует немало типов и таких суждений, в которых предикат не является более общим понятием, чем субъект, и в которых, следовательно, не осуществляется какое-либо обобщение, включение класса в класс. К числу таких суждений относятся:

1) суждения, в которых предикат как и субъект выражает единичное понятие[249], например: Этот человек Иванов; Иванов – председатель сегодняшнего собрания; Москва – столица СССР и т.п.;

2) суждения, в которых выражаются различного рода отношения (пространственные, временные и т.п.), например: Москва южнее Ленинграда; Иван старше Петра; Эльбрус ниже Эвереста и т.п. Едва ли можно считать, что в соответствующих случаях предикат обозначает класс городов, которые находятся южнее Ленинграда, класс гор, которые ниже Эвереста или тем более класс людей, которые старше Петра;

3) суждения, в которых предикат есть понятие о каком-либо признаке, характеризующем предмет мысли, например: Эта материя красная; Волк бежит и т.п. Очевидно, что такого рода суждения и акты предикации не предполагают наличия в мышлении говорящего понятия о классе красных предметов, понятия о классе бегущих животных и т.п.

В этих случаях предикат, выражая понятие о признаке, характеризующем предмет мысли, скорее конкретизирует понятие об этом предмете мысли, включая в него некоторый дополнительный признак. Таким образом, есть случаи, когда в акте предикации, как и акте атрибуции происходит конкретизация понятия, выступающего в качестве логического субъекта суждения, а не его обобщение;

4) так называемые бесконечные суждения, т.е. суждения с отрицательным предикатом, в которых полностью отрицается наличие какого-либо отношения между субъектом и предикатом и предикат которых вообще не имеет какого-либо определенного объема, например: Кит есть не-рыба. В этом суждении предикат в принципе может быть отнесен к любому объекту кроме рыбы (см. об этом подробнее ниже, с. 184 и сл.).

Следовательно, акт предикации может сопровождаться не только обобщением понятия, являющегося логическим субъектом суждения, но и его отождествлением с логическим предикатом, когда тот и другой представляют собой единичные понятия (см. примеры первого типа), конкретизацией логического субъекта (см. примеры третьего типа), полным отрицанием какого-либо отношения между логическим субъектом и предикатом (см. примеры четвертого типа), установлением того или иного вида отношений между логическим субъектом и предикатом, не предполагающим включения класса в класс (см. примеры второго типа). Поэтому есть все основания полагать, что сущность акта предикации (предикативного отношения) не может быть сведена к акту обобщения. Рассматриваемая здесь противоположная точка зрения базируется на концепции объемного понимания суждения и соотношения его структурных компонентов, которая была подвергнута в логике обоснованной критике и которая, как это показано выше, не учитывает наличия многих видов суждений, характеризуемых иными типами отношений своих структурных компонентов, чем включение класса в класс. Более того, наличие такого рода суждений наглядно демонстрирует, что включение класса в класс есть отношение, которое как дополнительное наслаивается на основное отношение, характеризующее природу суждения вообще лишь в некоторых видах суждения.

Вместе с тем проведенный выше анализ показывает, что функция предикации и функция атрибуции существенно различны и что первая из них значительно шире второй, поскольку