Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

права, «в то время как восемьдесят процентов государственных служащих являются юнионистами и были глубоко вовлечены в одни и те же преступления». Проведение чистки в администрации казалось тем более необходимым для армянских лидеров, поскольку запросы в отношении военных преступлений не расследовались и предварительные досье, собираемые судьями, ведущими расследования, передавались в военный трибунал крайне медленно. В достаточно специфической ситуации, наступившей в результате назначения Верховных комиссаров Антанты, у армян возникало чувство, что военный опыт не изменил поведения властей. Армянские лидеры отмечали: «Само собой разумеется, что если бы союзные державы не были очевидцами этих трагедий, в соответствии с многолетней практикой власти бы заявили, что ничего подобного не имело места и что это были всего лишь ложные слухи либо что речь идет о незначительном происшествии, спровоцированном армянами». Они пошли еще дальше, объявив державам, что «правительство не собирается наказывать виновных»[4847]. Скептицизм, озвученный таким образом армянскими лидерами, лишь слегка прикрыл пропасть, которую насилие создало между османскими армянами и турецкими властями. Патриарх сомневался не в добросовестности правительства, а скорее в самом государстве, до сих пор полностью контролируемом младотурками. Соответственно, он отметил, что в случае, если не будет проведена радикальная чистка, не может быть и речи о том, что лидеры КЕП будут привлечены к суду. Еще один довод со стороны армянских лидеров в оправдание их скептицизма был не менее важен: то, что называлось «многовековой привычкой», состоявшей в рассмотрении массовых преступлений, совершаемых в отношении целых народов, в качестве законного «наказания». Автор передовых статей «Spectateur d’Orient» хорошо это понимал, когда писал: «Это первый случай в истории Турции, когда бывший великий визирь и бывшие министры были привлечены к суду и подверглись риску быть наказанными за преступления, совершенные против населения этой страны… Ныне бывшие турецкие лидеры подвергаются уголовному преследованию за то, что отдали приказ к массовой резне христиан. Это единственный случай в истории империи, когда это произошло, и представляет собой глубокие изменения в традициях этой страны. В чем кроется причина этого? Единственной причиной является исход мировой войны»[4848].

Иными словами, перспектива появилась оттого, что Османская империя была сдвинута с привычных позиций, что побудило новые власти привлечь иттихадистов к суду, несмотря на общественное мнение. Чтение стамбульской прессы убедило армянских лидеров, что у них нет шансов на возмездие посредством османских судов. С самого начала армянские лидеры выступали за создание Международного суда и начали работать в этом направлении. В публичном заявлении от 6 января 1919 г. д-р Давидян, председатель Политического совета, отметил, что, несмотря на отъезд тех, кто нес основную ответственность за массовые убийства, большинство турецкого населения не изменило свои взгляды и осталось настроенным агрессивно: «Мы видим, особенно в провинции, ту же самую недобросовестность в отношении восстановления прав на “награбленное добро”, сирот, девушек и женщин. Те же самые угрозы нависли над головами несчастных, бежавших от массовой бойни»[4849].

Адмирал Калторп незамедлительно учредил греческо-армянский комитет[4850], которому было вменено в обязанности проявлять внимание к проблемам беженцев, а также направил свои усилия по выявлению, аресту и обвинению авторов преступлений против человечности. Д-р Григор Давидян был представителем армян в этом комитете[4851]. Однако необходимо было дождаться возвращения патриарха Завена, который прибыл 19 февраля 1919 г. для цели создания Информационного бюро [«Дегегаду диван»], которое было возглавлено Аршагом Алпояджяном (1879–1962) и отнесено под непосредственное руководство Армянского политического совета[4852]. Завена Егиаяна приняла большая толпа в условиях, которые «могли оскорбить религиозные и национальные чувства жителей Стамбула»[4853], как жаловались власти.

Информационному бюро была поручена миссия по сбору старых и свежих документов по демографическим вопросам, армянским гонениям, массовым убийствам, депортациям и захваченному недвижимому и движимому имуществу, а также фактов о тех лицах, на которых лежала основная ответственность за массовые убийства, свидетельств очевидцев, доказательств и статистики в отношении жертв похищений и секвестированных сирот[4854]. Информационное бюро также регулярно готовило доклады о положении в провинциях и поборах, совершенных «националистическими силами». На эту тему было отправлено три сотни отчетов в Верховную британскую комиссию. Прежде всего, Информационным бюро были подготовлены двести девяносто два досье на инициаторов депортации, «которых турки пытаются обелить»[4855]. Таким образом, армянские лидеры решили собрать документы и другие доказательства в преддверии создания международного судебного органа, которому вменялось бы в обязанность судить преступления, совершенные османским государством.

В своих мемуарах патриарх отмечает, что новые власти не сделали ничего для того, чтобы помочь уцелевшим вернуться в свои дома, особенно в восточных вилайетах, в результате чего многие из них наводнили Стамбул, что еще больше затруднило задачу армянских лидеров. Он отмечает, что правительство не пыталось улучшить свою позицию и вело себя точно так же, как предшествующие правительства «поступали в прошлом, в дни Иттихада, за исключением того, что перестали совершаться массовые убийства»[4856]. Завен резюмирует ситуацию следующим образом: «После поражения Турции мы были в состоянии предъявлять требования; у турецкого правительства, с его стороны, было ощущение, что мы работали против него, предъявляя обвинения против него перед европейскими державами». Он приходит к выводу, что в этих обстоятельствах трудно «выстраивать дружеские отношения», тем более что армянские круги в своем большинстве были настроены против восстановления отношений с Блистательной Портой, предпочитая выждать и посмотреть, что решит Антанта[4857]. Одна попытка сближения была предпринята весной 1919 г. Сенатор Манук Азарян посетил патриарха от имени великого визиря Дамада Ферида, чтобы предложить восстановить отношения «в том виде, в каком они были до войны». В качестве жеста доброй воли великий визирь сообщил патриарху, что комиссия, которой вменяется в обязанности «урегулировать армянский вопрос», членом которой являлся Азарян, была создана при Блистательной Порте. Патриарх ответил, что великому визирю очень хорошо известно, что произошло с армянским народом и что в этих условиях он задавался вопросом, почему тот не предпринял ничего для того, чтобы помочь тысячам уцелевших, живущих в Константинополе в ужасных условиях; почему тот не пошевельнул пальцем, чтобы предоставить им помощь и снабдить их продуктами питания, одеждой и жильем. Он отметил, что правительство не принесло «ни малейшей жертвы» для них и не выразило «ни малейшего сожаления за совершенные действия». «Как вы можете ожидать, — воскликнул он, — что мы будет развивать отношения с монархом и правительством, которые смертельно ранили нас и которые, похоже, не вложили меч обратно в ножны и не пожалели о том, что они натворили? Если великий визирь желает что-то сделать, пусть позаботится об этих людях. Если он это сделает, я буду первым,