Наследие Черной Воды - Роман Г. Артемьев

Прямое нарушение Закона, игнорировать его я не имею права, иначе наказание свыше обеспечено. Другие посвященные в ситуацию Священные Дома вмешаться могут, но не хотят. Они видят связь секты и Черной Воды посредством рода Леро, поэтому считают секту нашей зоной ответственностью. А в том, что связь есть, я убедился вчера.

Из рассказанного вчера мистером Гектором больше всего меня заинтересовало описание способностей глав «Высшей истины». Несколько человек, якобы достигших невероятных уровней просветления и посему не являющихся частью мира. Никто не может запомнить их имя, внешность, голос, они почти незаметны и только ближайшие помощники, так называемые «помазанники», способны транслировать их волю рядовым членам организации. В общем, Леро каким-то образом смогли обойти проклятье и успешно влияют на социум с неизвестными целями.

Расшатыванием грани их деятельность не ограничивается. «Высшая истина» ставит целью перевод человечества на более высокую ступень развития, подразумевая под этим колдовской дар всем, каждому, и чтобы никто не ушел обиженным. Пожалуй, нет такой магической традиции, с которой бы они не сотрудничали, пытаясь превратить обычного человека в волшебника. А простого волшебника, соответственно, возвысить до уровня представителя Священного Дома. В поисках силы они нарушили столько законов, что лет десять назад секту запретили везде — в Америке, Англии, Франции. Правда, неофициально они продолжают действовать, пользуясь поддержкой в верхах. Единственным исключением остается Швеция, в которой организация работает открыто благодаря покровительству тамошней королевы.

Ещё раз напомнил себе написать лорду Калму, попросить его проверить возможное участие «Высшей истины» в истории Беатрис. Мало ли?

В общем, надо их искать и проклятье снимать. Тогда Леро превратятся из проблемы исключительно Черной Воды во всеобщую и на них обрушатся остальные Священные Дома. Примерно так, как в Индии поступила Рогатая Маска. Потому что не надо экспериментировать с Изнанкой, Старейшие не зря первой статьёй установили запрет на попытки прорвать грань. Людей сектанты могут продолжать губить — преступления внутри человеческой расы вне нашей компетенции, за это мы не наказываем и в принципе в дела смертных стараемся не лезть.

Итак. Имена действующих участников секты обеспечит Гектор, тем же самым, только с другой стороны, занимается Хилл. Моя роль заключается в том, чтобы сидеть и ждать — по той простой причине, что ни на что другое я не способен. В данной области, имею в виду. Вот когда появятся конкретные данные, тогда придет мой черед действовать. Поймаю хотя бы одного помазанника, от него узнаю, где прячутся Леро, навещу их, сниму проклятье и дальше посмотрю по обстоятельствам. Скорее всего, казню за все их художества.

План хорош. Правда, ещё ни один план не выдерживал столкновения с реальностью.

Сейчас-то мне чем заниматься? Вроде бы никаких дел не осталось. Даже альвов спровадил. Свои ритуалы они закончили ночью и немедленно ушли домой, отказавшись от отдыха. Могу их понять — сутки на Изнанке дают чудовищную нагрузку на организм живых существ, хоть какие меры безопасности принимай. Им теперь долго лечиться придется, так что нежелание оставаться в поместье лишние часы объяснимо.

Как всегда, выручили наставники. Наличие у меня свободного времени действует на них, как плащ тореро на быка, поэтому Хремет сразу нашел мне занятие.

— Ничтожество простецов спасается их многочисленностью, — издалека начал он. — Волей Старейших изредка среди них рождаются гении, чья тупость не столь очевидна.

Я аж котлеткой подавился. Старик явился на кухню в тот момент, когда мне захотелось перекусить, и сходу огорошил речью. Это что такое огромное сдохло, что упертый владыка, пусть и очень своеобразно, признал за обычными людьми кое-какие достоинства?

— Уверен, сказывается благородное влияние нашей крови, — продолжал делиться мудростью призрак. — Без него они бы не смогли далеко продвинуться в точных науках. Когда в библиотеке мне попалась на глаза «Книга фигур» некоего Леонардо Биголлы, я и представить себе не мог, что её автор не обладает магическим даром. До сих пор не могу поверить, что столь полезный для волшебника труд написан простым смертным.

— Если не ошибаюсь, он жил семь веков назад, владыка, — заметил я. — С тех пор простецы много чего придумали.

— Я уже убедился. Королевское математическое общество издаёт свой журнал, я оформил подписку на него. Там попадаются дельные мысли. Иногда.

— Поверю вам на слово, владыка.

— Отсутствие способностей есть ни что иное, как недостаточность усердия! — рявкнул Хремет. — Занимайся больше! Старательнее!

— Кой смысл сидеть за учебником, владыка, если я просто не понимаю, что в нём написано? Не по-ни-маю-ю! — во мне поднялось раздражение. Больная тема. — Вы же видите, что я стараюсь. Ну не дано мне!

— Вижу, — неожиданно согласился призрак, поразив до мозга костей. — То, что не отлыниваешь. Для меня загадка, почему язык чисел остаётся недоступен тебе, хотя во всём остальном ты демонстрируешь прекрасные результаты. Любой другой щелкал бы задачки, словно выдра — ракушки моллюсков.

В ритуалистике многое построено на расчетах, каждый ритуал пересчитывается под конкретную ситуацию и в него вносятся изменения. У меня, начиная с определенного момента, с этим возникли сложности. Количество ошибок растет, Хремет злится, я тоже раздражаюсь… Тупая зубрежка не поможет — требуется именно понимание.

— Нам нужен учитель, — огорошил владыка. — Я узнал. Оказывается, существует профессия репетитора. Это особенные люди, помогающие нерадивым ученикам вроде тебя подтянуть знания до нужного уровня. Найми одного.

В полном обалдении я смотрел на него.

— Что уставился?

Ущипнул себя за руку. Больно. Нет, не кошмар.

— Аргх! — Добрый призрак помог справиться с шоком, хорошенько приложив псевдоматериальным посохом по башке.

— Нам нужен кто-то, кто вложит знания в твою башку, коли сам ты не способен! Конечно, это должен быть лучший, и мы свяжем его клятвой, и ему будет запрещено применять наказания.

Мне стало грустно и страшно. Призраки, в отличие от живых людей, не способны меняться, навсегда застывая в одном состоянии. Стабильные эмоции, неизменные убеждения, игнорирование всего, выходящего за рамки прижизненного опыта. Слепки сознания наподобие Хремета сложнее на порядок — они могут развиваться. В определенном смысле они двуедины: изначальная стабильная «матрица», записанная на физический носитель, и воплощенный из неё оперативный модуль, относительно успешно имитирующий человеческое мышление и эмоции. Полной идентичности добиться невозможно, тела с его гормонами нет, но в целом сходство велико. Хремет демонстрирует гнев (очень часто), радость, недовольство, показывает другие чувства, лишь чуть менее яркие, чем мог бы, будучи человеком.

Однако у всего есть цена. Чем больше новой информации, новых концепций, изменений в оперативном модуле накапливается, тем сложнее поддерживать его бодрствование. Срок активного действия сокращается. Требуется своего рода «перезагрузка», выглядящая как беспробудный сон, во время которой матрица корректируется на основе