Голландия для внутреннего пользования - Ирина Линер

Мондриан следил за последними тенденциями в искусстве в Париже. Заметив, что его новые работы по идейной близости стоят где-то рядом с творениями Пикассо и Брака, он решает уехать в Париж и там совершенствовать свое мастерство. В возрасте почти сорока лет один из самых успешных и инновационных художников-пейзажистов Голландии бросает все и уезжает. Тогда же он меняет имя: был Мондриаан, а стал Мондриан. Казалось бы, всего одна буква, но именно этот момент он считает поворотным в своей судьбе. Он начинает рисовать абстрактные картины, используя геометрические формы, навеянные линиями городских фасадов. В картинах присутствуют только три цвета: красный, желтый и синий. Плюс черный, белый и серый тона. Вместе с Кандинским и Малевичем Мондриан изобретает новое направление в искусстве: абстракционизм. Его работы становятся уникальными и узнаваемыми.

Кстати, не знаю, насколько достоверна эта информация, потому что я не раз ловила голландские музеи на сочинительстве, но они утверждают, что Мондриан был первым художником, который оборудовал мастерскую в своей квартире. В последнем зале музея представлен ее макет, обстановка весьма спартанская для такого успешного художника.

Умер Пит Мондриан в 1944 году в Нью-Йорке, куда бежал из Европы от фашизма. Сразу после смерти репортеры американских газет подняли его имя на недосягаемую высоту, поставив в один ряд с Рембрандтом и Ван Гогом.

Возвращаясь к обвинению в сочинительстве, и чтобы не быть голословной, приведу два примера. На выставке в Амстердаме, посвященной Эдварду Мунку, главной приманкой служил знаменитый «Крик». Так вот «Крика» там как раз и не было!

Второй пример касается Роттердама. На выставке импрессионистов одну из работ повесили вверх ногами. Заметила этот конфуз девочка, пришедшая в музей с дедушкой. У них дома висела репродукция этой картины, и она точно знала где верх, а где низ. Когда она указала на ошибку, устроители выставки картину перевернули, но мне очень понравилась реакция директора: «Это же абстракция, так какая разница?»

Кстати, возвращаясь домой, мы все-таки увидели участников парада. Но про это я рассказывать не буду, а то придется пометку 18+ к книге ставить.

Постскриптум, или Свожу счеты с Голландией

Я ее не люблю, Голландию, у меня с ней свои счеты. Поверьте, мне есть что ей предъявить. Начну издалека. Сколько я себя помню, я хотела уехать, хотя поначалу дальше своей страны это желание не распространялось. Двадцать лет назад оно исполнилось радикально, мы с мужем эмигрировали в Германию. На мое счастье, муж оказался столь же легок на подъем, как и я, а к авантюрам склонен еще больше. «Повезло» и в том, что к моменту нашей эмиграции врачом было устроиться очень трудно, тем более без опыта. Муж только-только институт к тому времени закончил. Контракты в немецких клиниках заключались на определенное время, работаешь год или два и едешь туда, где освобождается вакансия.

Лет через десять тяга к перемене мест чуть было не привела нас в Австралию. Я тогда «Алхимика»[5] начиталась и везде знаки видела. Прихожу я, к примеру, к подруге, а у нее на столе журнал валяется со статьей про Большой Барьерный риф во весь разворот… На курсах испанского мой сосед австралийцем оказался, два наших приятеля, тоже врачи, в Сидней уехали… И так далее. Это все мелочи, знаков на самом деле было гораздо больше, но и без «Алхимика» было понятно, что Австралия ждет. А что, кризис среднего возраста, он не только у мужчин бывает, уж лучше страну поменять, чем все остальное. И захотела я туда со страшной силой. На четыре года это было запросто, а там видно будет.

Заветная цель была уже так близка, что я даже знала, в какую музыкальную школу наш младший сын будет ходить. Увы, последний шаг мы не сделали по независящим от меня причинам, зато морально были готовы покинуть Германию навсегда. Всего, что там можно было добиться в профессиональном плане, муж добился, а просто наслаждаться жизнью там трудно. Там только работать на убой можно, на наслаждение сил нет.

Так вот, о работе… Здоровье у моего мужа после десяти лет жизни в Германии стало не очень: давление, сердце… Работать по сто часов в неделю – это, знаете, тяжело. Откуда сто часов? Восемь – обычный рабочий день. Не уходя с работы домой, ночное дежурство до восьми утра. Спать получалось не всегда, тем не менее врачи после него отрабатывали нормальную смену. Таких дежурств бывало до двух в неделю, добавьте сюда сутки в выходные. Как иронизировали мы с мужем, наши дети знали, что у них есть отец, и даже помнили, как он выглядит. Не жизнь, а сплошная борьба за выживание, в общем. Конечно, не все работали в таком режиме, но мой муж – трудоголик. История моей жизни в эмиграции – история одиночества.

Уже переехав в Голландию, я поняла, что от перемены места жительства образ жизни не меняется, успокоилась и стала потихоньку менять свое отношение к ней. Нельзя же бежать бесконечно. Замечательно было уже то, что голландцы не привыкли гореть на работе сами и не давали гореть другим. А главное, работать там можно меньше за гораздо большие деньги. Наглядный пример качественному изменению нашей жизни – три доски с магнитиками из путешествий. Первая линия на левой доске – магнитики из отпусков за двенадцать лет жизни в Германии, остальные – за десять в Голландии. Для меня очень важно посмотреть тот мир, который я хочу посмотреть, и за эту возможность я Голландию ценю.

Если бы не Голландия, я бы не знала английского. Для меня открылся мир, потому что с немецким языком особо не попутешествуешь. Что касается нидерландского языка, то я легко его выучила, я способная. Честно отходила на курсы, а через полгода забыла его напрочь. Общаться было просто не с кем. Такие внешне дружеские и открытые голландцы оказались очень замкнутыми и совершенно неинтересными, как звери другой породы. Пришлось быстренько учить английский. Буквально через пару месяцев мы обросли приятелями, как дворняжки блохами, не скажу, что это были друзья, но они стали средой, в которой приятно жить.

С вечными постулатами про посадить дерево, вырастить сына и выстроить дом тоже вроде разобрались со временем. Дерево и дети – такое дело… На земле и без нашего участия их много, хотя сына у нас сразу два. И дом тоже приобрели. Для