Следующие 500 лет: Как подготовить человека к жизни на других планетах - Кристофер Мэйсон

на 90 % гася связывание с ними. Более того, свиньи 3.0 демонстрировали повышенную резистентность к гибели клеток, вызванной воздействием естественных киллеров. Немного (на 10 %) удалось подавить фагоцитоз со стороны макрофагов и улучшить свертываемость крови. В целом данные свидетельствовали, что редактирование (пусть и межвидовое) прошло как было задумано. Надо полагать, что такие генно-инженерные вмешательства будут доведены до идеала на протяжении десятков или сотен лет практики и обеспечат универсальную межвидовую трансплантацию органов.

Но каким будет этот новый мир, где один вид целенаправленно редактируется для приема органов другого организма? Здесь возникают проблемы этического характера. Философ Питер Сингер считает недопустимым давать одному виду моральное превосходство над другими (называя это видовой дискриминацией). Это нарушение прав живого существа и межвидовая нетерпимость подобны расизму – внутривидовой иррациональной и неэтичной враждебности.

Но что, если выращивание донорских органов удастся наладить, не подвергая свиней страданиям, а сам этот процесс позволит в глобальном масштабе сократить человеческие мучения или даже болезни животных? Если страдания исключены и соблюдаются деонтогенная, кантианская и утилитарная этики, то такие меры могут быть оправданны.

Кто-то может возразить, что генетическое изменение одного вида во благо другого – по определению порочная практика независимо от ситуации. Можно усмотреть в этом эксплуатацию и/или потребовать оставить природу в покое. Однако простой мысленный эксперимент помогает прояснить этот вопрос. Предположим, на железнодорожных путях забуксовала машина, а в ней – человек, которого вы не знаете. Чтобы предотвратить трагедию, вам достаточно всего лишь перевести стрелку.

Переведете ли вы стрелку? Большинство ответит утвердительно. В данном случае ваше вмешательство спасет кого-то от неминуемой смерти, точно как генно-инженерное вмешательство убережет организм от определенного заболевания. А если ради того, чтобы добраться до стрелки, вам придется прыгнуть в маслянистую лужу и угробить костюм стоимостью $5000? Хотя дополнительный фактор здесь исключительно финансовый, доля людей, не готовых пойти на жертву, повышается. Но абсолютное большинство все-таки скажет, что $5000 – не деньги по сравнению с человеческой жизнью. Моральный долг заставляет действовать, даже если ситуация возникла не по вашей вине. Тогда возникает вопрос: чем приходится жертвовать ради этого? Каков эталон, с которым следует сверяться, решая, стоит ли генетически изменять животных?

Генетически измененное животное, выращиваемое на органы, будет создаваться таким образом, чтобы процесс изъятия органа свелся к простой и безболезненной хирургической операции, не приводящей к смерти животного, либо к безболезненной операции, после которой животное все-таки погибает, но спасает несколько жизней. В обоих этих случаях в пересчете на спасение жизней мы выходим либо в ноль, либо в чистый плюс. Но все-таки как быть со вторым сценарием, в котором животное погибает? В таком случае за эталон для сравнения следует брать не отсутствие генной инженерии, а человеческое невмешательство. Хищники не задумываясь съедают заживо других животных, которые вовсе не хотят этого.

В данном случае генно-модифицированное животное будет жить более качественно и умрет «легко», продлив жизнь другим особям. Учитывая, что продление жизни способствует выживанию метавида в целом, описанные действия правильны с точки зрения деонтогенной этики.

Этичное искоренение

На самом деле здесь сложно зайти слишком далеко. Повсюду вокруг нас животные страдают от произвола эволюции (которую мы еще недавно не умели направлять). Как правило, мы не замечаем и даже не знаем, что в мире страдают животные, нам неведомы их представления о мире – эта проблема отлично разобрана в эссе Томаса Нагеля «Каково быть летучей мышью?». Но мы в некоторых аспектах знаем, как животные чувствуют боль – эта проблема хорошо описана Кевином Эсвелтом из Массачусетского технологического института, ведущего специалиста по генной инженерии, генному драйву и этике в этой сфере. Он трудится в лаборатории Sculpting Evolution.

В своих работах Эсвелт впервые поднял по-настоящему подрывной вопрос: когда мы этически обязаны редактировать геном существ в окружающем нас мире? Некоторые примеры кажутся очевидными, например искоренение черной оспы. Это, несомненно, принесло пользу человечеству, хотя бактерии и пострадали. Геном черной оспы сохранился в генном банке, поэтому, если нам по каким-то причинам потребуется ее возродить, мы это сделаем.

Но с другими видами ситуация сложнее. Например, в Новом Свете обитает мясная муха (Cochliomyia hominivorax), сильно осложняющая скотоводство на Американском континенте. Самки этой мухи откладывают яйца в открытые раны скота или на шкуру. Из яиц выводятся личинки, которые питаются здоровыми и поврежденными тканями, вгрызаясь в плоть, пока животное не падет от боли. Но пока оно еще живо, личинки в ранах активно выделяют феромоны, привлекающие новых самок, которые еще сильнее заражают скот. Для человека заражение такими личинками настолько болезненно, что ему приходится давать морфин, чтобы врач мог хотя бы прикоснуться к ране.

К сожалению, животным гораздо сложнее получить лечение или хотя бы облегчить боль, чем людям. Миллионы животных по всему миру и особенно на Американском континенте страдают от мясных мух и их личинок. Лишь недавно удалось побороть и остановить эту заразу при помощи стерилизации насекомых (например, выпуская в природу стерильных самцов). Кстати, это было сделано не из альтруистического стремления обезопасить людей и животных, а из меркантильных соображений: из-за мясных мух скотоводческие фермы теряют $4 млрд в год.

Но стерилизацию насекомых сложно организовать, особенно в гористой или малоосвоенной местности. Для этого нужен самораспространяющийся генетический элемент, который мог бы охватить всю популяцию и изменить вид. Такой фактор называют генным драйвом. Как пишут Эсвелт, Черч и другие специалисты, это естественный феномен, заключающийся в надежном распространении гена по популяции, даже если приспособленность и выживаемость организма-реципиента при этом немного снижаются[23]. Технология CRISPR для редактирования генов позволила заменить исходную генетическую последовательность отредактированной версией и обеспечить распространение этого генетического фактора в экосистеме. Следовательно, при помощи генного драйва можно искоренить причину страданий миллионов голов крупного скота, более мелких животных и людей, однако при этом экосистема изменится непредсказуемым образом. Как всегда, существует риск создать больше проблем, чем решить. Так или иначе, вполне этично в такой ситуации смягчить повсеместные страдания, даже если для этого придется искоренить сам ее источник и ввести в экосистему новый, безвредный организм.

Когда мы привносим генный драйв в популяции насекомых и редактируем геном астронавтов ради их безопасности, то сокращаем масштабы страданий и заботимся о людях. К 2200 г. этот метод, скорее всего, пройдет широкое тестирование в лабораториях, появятся и будут испытаны новые типы генных драйвов, включая возможности их защиты. Джексон Чемпер и Филипп Мессер из Корнеллского университета уже протестировали два метода, которые открывают путь к «молекулярному сохранению». Первый из них заключается в применении драйва, который закладывает «синтетические сайты-мишени», т. е. генетически измененные участки в ДНК, не встречающиеся в дикой природе. Второй метод – это «разделенный драйв», когда драйва как такового недостаточно, поскольку в нем отсутствуют эндонуклеазы и их приходится брать из другого источника.

С 2050 по 2200 г. могут быть внедрены и другие механизмы управления, помогающие снизить подобные риски. К ним относятся драйвы сенсибилизации, которые работают только в присутствии определенного вещества, намеренно нестабильные драйвы, которые в нужный момент перестают копироваться, а также взаимодействующие драйвы, подавляемые в случае столкновения с другой генетической сигнатурой (например, другим генетическим драйвом). Наконец, речь может идти об иммунизирующем драйве, который может защищать субпопуляцию, например самцов или генетическую подгруппу. Пока неизвестно, какие из этих методов окажутся наиболее эффективными, но наша способность контролировать собственную эволюцию и развитие окружающей среды будет развиваться очень быстро.

Исходя из вышеописанных сценариев и деонтогенной этики, можно предложить как минимум три примера, в которых мы этически обязаны редактировать геномы:

1. Репродукция: пары, желающие иметь детей, но не имеющие такой возможности (например, супруги с генетическими заболеваниями);

2. Выживаемость: люди, отправляющиеся в суровые миры (защита астронавтов);

3. Качество жизни: предотвращение страданий (причиняемых, например, мясными мухами Нового Света).

Во всех этих случаях мы этически обязаны хотя бы предложить генную инженерию как вариант.

Улучшенное восприятие

Ближе к 2201 г. модификация человека станет распространенной практикой,