Правила Константинопольского синода 1276 года - Мария Владимировна Корогодина

этносов [Малахов, 2020, с. 339–350]. Их жизнь не была спокойной и в XIV в., поскольку они входили в непосредственную сферу влияния Орды. Для этих людей обычным являлся поиск возможностей для совершения литургии, поскольку у них не было церквей как из-за постоянных набегов, так и из-за кочевого образа жизни значительной части населения.

Статья отсутствует в греческом варианте правил; в ее русском происхождении убеждают не только скрытые цитаты и лексика, но и описываемые реалии. Трудно представить себе, чтобы византийским архиереям, привычным к оседлому образу жизни, принадлежала яркая зарисовка из жизни кочевников и гонимых Ордой христиан, которую мы находим в ответе Константинопольского синода. Можно было бы ожидать со стороны синода более нейтрального ответа, в котором указывалось бы, как следует поступать и какие исключения могут быть сделаны в случае необходимости. Обычный ответ синода мог бы звучать следующим образом: лучше служить на одном месте, как принято, но и переносные престолы возможны. Вместо этого текст приписывает византийским архиереям пространные рассуждения о людях, не имеющих спокойного места и вынужденных со страхом стеречь святые Дары. Подобные картины могли быть нарисованы русским автором, знакомым со степью, но не византийским архиереем. Это позволяет относить данную статью к творчеству древнерусского книжника, дополнявшего греческие постановления.

Статья сохранилась лишь в отдельных редакциях. Кроме Кирилло-Белозерской, она вошла в Архангельскую редакцию и в один из наиболее ранних вариантов текста, переписанный в составе Пандектов Антиоха Черноризца (ГИМ, Син. 3). Последние две редакции отличаются русифицированной лексикой: «обедню пети» вм. «литургисати», «пети» вм. «служити». Составитель Архангельской редакции, очевидно, не понял текст и заменил слово «свящав» на «священником», что лишило смысла фразу: «Подобает ли священиком трапезу и преносити от мѣста на мѣсто»; он же заменил слово «хотящии» на «ходящеи»[128].

22 статья. Принятие в православие несториан и яковитов

«Въпрос. Приходящих от несториань и от яковит, како их подобаеть кръщати? Отвѣт. Подобает ему прокляти свою вѣру и учители свои, помазавше и миромь, тако причтеть и правовѣрнеи вѣрѣ и благочьстивои».

Вопрос посвящен тому, каким образом следует крестить тех несториан и яковитов, которые хотят перейти в православие. Из ответа следует, что крестить их не нужно, но они должны отречься от прежних заблуждений и быть миропомазаны. Этот и следующий вопрос (о крещении татар), как кажется на первый взгляд, выделяются среди прочих, поскольку в них идет речь о принятии в православие иноверцев – тема, не встречавшаяся ни до этого, ни далее в правилах Константинопольского синода. Однако в сочетании с предшествующим вопросом о служении на переносном престоле, когда для литургии нет «покойного места», эти статьи показывают жизнь в разоренных русских землях неустроенной, в окружении иноверцев.

Взаимодействие с инославными – не христианами и христианами различных толков и учений, зачастую определяемых как ересь, было насущной проблемой как в Византии, так и на Руси. Пытаясь понять, с каким учением они столкнулись, что от него ожидать и какие опасности оно может таить, иерархи стремились опереться на труды отцов церкви, описывающие древние ереси первого тысячелетия. Это приводило к целому ряду сложностей, поскольку существующие и постоянно меняющиеся течения истолковывались как продолжение богословских взглядов людей, живших несколькими столетиями ранее, между тем как новые социальные и религиозные группы по своим воззрениям могли сильно отличаться от учителей, чье имя они носили. Так несториане, жившие в XIII–XIV вв., мало что сохранили от учения Нестория, архиепископа Константинопольского (IV–V вв.), равно как яковиты – от учения Иакова Барадея (VI в.).

Учение Нестория, осужденное на III Вселенском соборе (431), получило особое распространение в Средней Азии и Китае, со временем приобретя новые черты; в XIII в. несторианство достигло монгольской империи [Кычанов, 1978, с. 83–84; Малышев, 2000, с. 33–56]. Сведения о несторианах в Золотой Орде крайне скудны и не всегда достоверны. Из записок современников известно о несторианах (в том числе волнениях, связанных с ними и нападениях на несториан) в Золотой Орде в 1250-х годах, во времена Сартака, Мунке (Мангу-хана) и Берке [Рубрук, 1997, с. 113–181; Киракос Гандзакеци, 1976, с. 219, 230; Тизенгаузен, 1941, с. 18–19]. Во второй половине XIII в. с несторианами довелось иметь дело католическим миссиям, прибывавшим в Золотую Орду для обращения монголов в лоно Римской церкви и находившимся в Сарае в 1286 г. [Golubovich, 1913, p. 316 (No. 56), 392 (No. 100), 443–445 (No. 148); Малышев, 2000, с. 64]. После того как в 1313 г. при Узбек-хане ислам стал государственной религией и тех, кто противился переходу в мусульманство, казнили, несторианство окончательно потеряло свое значение в Золотой Орде; в XIV в. отдельные несториане могли сохраняться, но знать к ним уже не принадлежала [Малышев, 2000, с. 65].

Можно полагать, что во второй половине XIII – первой половине XIV в., когда гонения на несториан в Золотой Орде усилились, некоторые из них бежали в русские земли или выражали желание перейти под омофор Сарайского епископа, центр епархии которого располагался в столице Золотой Орды. Именно в этот период архиереи могли задаться вопросом, каким образом принимать в православие христиан, принявших веру не из Византии.

Согласно церковным правилам, инославные делились на три группы, над которыми следовало совершать различные священнодействия для принятия их во Вселенскую церковь. Впервые эти три группы были выделены в правиле 6 Всел. 95, а наиболее подробно учение изложено в сочинении Тимофея, пресвитера Великой церкви, «Сказание о различии приходящих к вере» [Корогодина 2017a, т. 2, с. 539]. Нехристиан и тех еретиков, верования которых несовместимы с учением вселенских соборов, можно принимать только через крещение; нарушающих догматы еретиков-христиан – через отречение от прежних представлений и миропомазание; заблуждающихся в вероучении – через словесное отречение от ложных воззрений.

Представления о том, каким образом и по какому чину принимать тех или иных еретиков, со временем сильно колебались. Эти изменения наилучшим образом изучены на примере католиков, которых на разных этапах могли принимать в православие через отречение, миропомазание или перекрещивание [Чумичева, 2015; Белякова, Мошкова, Опарина, 2017, с. 309–404]. Те же процессы можно проследить по отношению к несторианам. Правило 6 Всел. 95 предлагало принимать несториан, евтихиан и севериан через миропомазание, в то время как толкование к тому же правилу предлагает принимать их через словесное отречение. Вместе с Сербской редакцией Кормчей это противоречивое постановление пришло на Русь и вошло в составленную при митрополите Кирилле Кормчую книгу, а оттуда – во все последующие древнерусские сборники канонического права[129]. В той же Кормчей книге о несторианах повествовали еще две статьи: «Книга о ересях» Иоанна Дамаскина, составленная в первой половине VIII в. и вобравшая в