Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

работы в тайной организации, и их пособниками, которые представляли официальное лицо КЕП. Однако, в отличие от слушаний, проведенных Пятой комиссией османского парламента, область, рассмотренная судьями в этом случае, в значительной степени ограничивалась истреблением армян. Тем не менее подсудимые также обвинялись в манипуляции общественным мнением с целью более эффективного исполнения своих секретных планов, применения в своих интересах всех внутренних механизмов государства, использования ситуации в целях личного обогащения, и, наконец, сокрытия катастрофического хода военных кампаний. Одним словом, иттихадисты обвинялись во втягивании империи в авантюру и нарушении всех статей Конституции Османской империи.

При оценке ситуации, составленной после первого судебного заседания, лейтенант Роллен, глава разведывательной службы французского флота, отметил: «В обвинительном заключении подсудимые обвиняются в совершении преступлений общего права или только преступлений без упоминаний любых политических вопросов»[5023]. Он также отметил, что адвокаты защиты потребовали, несмотря на доводы, приведенные в обвинительном заключении, чтобы дело против их клиентов, большинство из которых были министрами, было передано на рассмотрение Высокого суда[5024]. В частности, адвокаты утверждали, что здесь речь шла о действиях государственной власти, которые должны рассматриваться как таковые. После совещания в течение нескольких дней суд провел второе судебное заседание 4 мая, на котором он отклонил аргументы защиты и опубликовал постановление о своей компетенции, которое представляет для нас интерес[5025]. В день 4 мая 1335 [1919] г. этот документ напоминает, что именно «моральное лицо, представленное КЕП, которое [было] обвинено в совершении различных преступлений и в котором [были] обвинены подсудимые, явилось причиной этих преступлений в их качестве членов центрального органа Комитета». Постановление, соответственно, отклонило как неприемлемый такой довод защиты, в котором речь шла о «злоупотреблениях и ошибках, совершенных членами Совета министров при выполнении ими своих функций. Что касается специальных организаций [«Тешкилят-и Махсуса»], вне зависимости от того, находились ли они под непосредственным контролем центрального органа Комитета или были частью официального отдела, они, якобы преследуя цели войны, на самом деле занимались исключительно депортацией и массовыми убийствами». После отклонения четырех возражений защиты суд посчитал себя «компетентным для того, чтобы обнаружить и наказать исполнителей преступлений, которые потрясли всех подданных Османской империи и иностранцев»[5026]. Признавая тот факт, что массовые убийства были продолжением депортаций, суд счел, что эти преступления не были вторичными, непреднамеренными последствиями действий государственной власти, а, напротив, представляли собой действия плановые и приказанные высшими властями страны в рамках комплексного плана, одной из целей которого было истребление гражданского населения. Подход, избранный военным трибуналом, несомненно, по поручению правительства Дамада Ферида, был, вероятно, предназначен для искоренения иттихадистских сетей и очистки администрации и армии от членов иттихадистских сетей и лиц, им сочувствующих.

Еще более удивительным является тот факт, что суд принял решение выделить судебный процесс против членов Центрального комитета из судебного процесса против бывших министров, которые также были связаны с высшим органом иттихадистов. Суд объяснил это решение, заявив, что хотел бы провести дополнительные расследования в отношении пособников наиболее влиятельных подсудимых, чтобы обеспечить одновременное проведение судебных процессов против них и против их руководителей. Французский офицер разведки писал: «Кажется, и таково общее впечатление, вызванное этой мерой, что они пытаются спасти шкуры бывших министров». Тот же свидетель отметил, что «это представляет собой порочный круг, характерный для судебного процесса, который ведется в настоящее время; это прослеживается достаточно ясно, чтобы позволить каждому тянуть свои каштаны из огня»[5027]. Формально говоря, было принято решение судить отдельно за одни и те же деяния посредством двух разных судебных процессов: против КЕП, рассматриваемого как моральное лицо, с одной стороны, и членов правительства, с другой стороны.

Судебный процесс против юнионистов

С 4 по 17 мая 1919 г. состоялось семь заседаний суда над шестью членами Центрального комитета иттихадистов: Мидхатом Шюкрю, Зией Гёкальпом, Ахмедом Джевадом, Кучуком Талаатом, Юсуфом Ризой и Атиф-беем, все из которых еще находились в столице[5028]. Заключительная часть судебного заседания, проведенного 4 мая, была посвящена техническому допросу Шюкрю[5029], Гёкальпа[5030], Кучука Талаата[5031] и Атиф-бея[5032], центральным вопросом которого были коды, используемые для приказов, направляемых в провинцию Центральным комитетом или «Специальной организацией». Следующее заседание суда, состоявшееся 6 мая, уже не имело фундаментальной важности, за исключением, пожалуй, того факта, что Атиф-бей подтвердил характер деятельности, осуществляемой Бахаэддином Шакиром и Юсуфом Ризой в Эрзуруме и Трапезунде[5033]. Журналист описал это судебное заседание как «пантомиму… со словами», наблюдая несколько иронически, как Юсуф Риза, «который был членом «Специальной организации», не знает, принадлежал ли он к ней или нет». Атиф-бей возразил председательствующему судье, когда тот напомнил ему, что в Военном министерстве было сказано, что «эта организация имела два отдела: один в министерстве, а другой в самом Комитете»[5034].

На четвертом судебном заседании, прошедшем 8 мая, дебаты, кажется, оживились[5035]. Гёкальп, которого допрашивали в первую очередь, заявил, что он ничего не знал о деятельности Атиф-бея в Ангоре, вмешательствах сильной руки в лице ответственных секретарей партии в Трапезунде, Эрзуруме, Эрзинджане или Сивасе и опять же о том, что Шакир использовал специальный код. Он также отрицал, что знает что-либо вообще об отношениях Комитета с предприятиями «Милли» или «гуманитарными корпорациями», которые занимались спекуляцией[5036]. Его коллега Мидхат Шюкрю признал, однако, что Кара Кемаль получал приказы от Талаат-паши[5037].

В этом любопытном противостоянии с обвиняемыми лицами, которые якобы лишились памяти, председательствующему судье тем не менее удалось на пятом судебном заседании, прошедшем 12 мая[5038], заставить Джевада признать действительное существование системы в рамках «Специальной организации», в результате которой были отправлены оригиналы приказов и уничтожены их копии. Председательствующий судья смог этого добиться, держа перед Джевадом документы, подписанные тем собственноручно[5039]. Позднее, в тот же день, Шюкрю затруднился объяснить, почему он получил телеграммы от лидеров «Специальной организации», что свидетельствовало об отношениях, которые штаб Центрального комитета поддерживал с этой организацией[5040]. Стенограмма разговора между председательствующим судьей и М. Шюкрю дает некоторое представление о позиции подсудимого. «Председатель: Некоторые ответственные секретари приняли участие в массовых убийствах; при этом они направили секретные инструкции в адрес вали провинций и мутесарифов. Они немедленно уволили вали, которые не желали им подчиняться. Известно ли вам обо всем этом? Мидхат: Да, мы уволили нескольких наших делегатов, которые вмешивались в государственную деятельность. Председатель: Я спрашиваю вас не об этом. Например, Мазхар-бей, вали Ангоры, был уволен на следующий день, поскольку отказался выполнять полученные секретные приказы,