Книга шахской славы. Часть 2 - Хафиз-и Таныш Бухари

Тот прославится среди великих людей.

После того как были устроены важные дела той страны согласно желанию [хана], его величество [хан], подобный Искандару, достигнув цели, довольный, радостный, счастливый, повернул поводья в [сторону] столицы, средоточия величия.

[О том, как его величество Абдулла-хан] направился к подобному раю Самарканду по причине того, что услышал о походе войск Ташкента, Туркестана, Аксикента и Андижана. [О том, как Абдулла-хан] встретился с Джаванмард-ханом, сообщившим печальную весть о смерти султана Са'ид-хана

Забрезжил рассвет счастья и блаженства на горизонте величия и славы, на востоке надежд и спокойствия. Земли Термеза оказались под властью и в сфере обладания и могущества благородного хакана [Абдулла-хана].

После этого счастливый государь отпустил победоносное войско, а [сам] с небольшим отрядом благословенных войск покинул ту местность, направив победоносные знамена в стольный город [Бухару], повернул поводья возвращения [туда].

Когда великая и славная свита [хана] прибыла в Несефскую степь, она величественно остановилась [здесь]. В этой местности к великой ставке [хана] прибыл гонец от Джаванмард-султана. Проявив искренность, заверив в дружбе, с исключительной мольбой он сообщил следующее: “Счастливый султан Са'ид-хан из-за несчастий, [посылаемых] судьбой, переселился из жилища трудностей и горестей в вечный мир блаженства, из дворца в саду тленности поспешил в райские сады, в сад вечности.

Стихи

Он ушел, пройдя по этой проезжей дороге,

Кто же тот, кто не прошел бы по этой дороге?

Короче говоря, услышав об этом, Дарвиш-хан и Баба-султан со всеми братьями и родичами, решившись завоевать Самарканд, вновь поцарапали лик договора когтями вероломства. Вследствие кичливости и самомнения стопами спеси они вступили в долину надменности и задумали вражду и ссору. Если /162б/ его величество, скрепив узы дружбы, союзные отношения, направится в эту страну, то несомненно еще больше упрочатся основы дружбы. С приветом”.

Когда весть об этой великой смуте дошла до великого слуха [хана], его величество государь не увидел пользы [вступить] на путь согласия. Он счел наиболее удобным овладеть властью согласно с шариатом, сделать посредниками острый меч и смертоносную индийскую саблю.

Стихи

Чтобы взять эту страну, овладеть этим государством,

Всемогущий бог наделил благородную особу [хана] так, чтобы

Удар [его] был верным, стрела — пробивающей кремень,

Меч — голубым, рука — могучей.

В это время в августейшем войске было лишь небольшое число оставшихся [при нем] победоносных храбрецов. Несмотря на это, уповая на милости всепрощающего господа, в месяце сафаре упомянутого, [980] года [хан] поднял руку выступления и двинулся по направлению к Самарканду, земле, подобной раю.

После того как он совершил [несколько] переходов, местность Кулба[200], расположенная в стороне от города, близ реки Кухек[201], осветилась лучами солнца — блеска государя. Просторы той страны от приятности лучей, [исходивших] от короны [государя], прибежища мира, превратились в цветник. В этой местности Абу-л-Хайр-султан и Музаффар-султан поспешили навстречу [хану] и удостоились счастья поцеловать руку его величества могущественного [хана].

Месневи

Султаны отправились [к хану],

Они подошли и поцеловали его ноги,

Шах оказал им безграничную милость,

Почтил каждого из них, расспросив [об их делах].

Когда они достигли такого счастья,

Они, обрадованные, вернулись оттуда.

На следующий день произошла встреча его величества с Джаванмард-ханом. Упомянутый [Джаванмард]-хан проявил старание в оказании почтения хакану, прославленному храбростью. На скрижалях сердца, на страницах мысли он начертал письмена об уважении, почитании [Абдулла-хана]. Он ни на секунду не проявлял нерадения при выражении почтительного отношения к нему. Почитая обычаи [устраивать] пиры, [Джаванмард-хан] устроил праздник, пир по-царски в честь [Абдулла-хана]. На этом пиру [оба хана], проявив по отношению друг к другу единомыслие, дружбу и искренность, назначили срок относительно упорядочения дел в стране, приведения в порядок дел султанской власти и царства. Они заключили новый договор, подкрепили союз клятвой, повели разговор о врагах. После долгих разговоров его величество могущественный [Абдулла-хан], раскрыв уста, рассыпающие перлы [слов], изволил сказать: “Представляется наиболее правильным расположиться нам на берегу реки и послать человека для сбора победоносного войска, /163а/ чтобы у подножия нашего трона, достойного халифа, собрались славные войска, [идущие] с разных сторон одно за другим. Если враги, совершив нападение, обрушатся на нас, мы тотчас же выйдем навстречу, тронув боевых коней. Уповая на Творца всего сущего, мы обрушимся на них”.

В соответствии с высоким мнением [хана] все великие и высокодостойные султаны, опоясавшись поясом ненависти [к врагам], выступили решительными шагами. Лик рвения они обратили к истреблению могущественных врагов.

Итак, Джаванмард-хан со всеми сыновьями расположился в Баг-и Майдан[202]. Его величество могущественный [Абдулла-хан] на берегу реки поднял до высшей точки луны и солнца знамя, освещающее мир. Воздвигнув царскую палатку до неба, до чертога Сатурна, он расположился в этой местности.

Месневи

[Испытывая] счастье, [хан] остановился на берегу реки,

[Словно] луна остановилась у Водолея.

Царская палатка вознеслась до неба,

Казалось, в воздухе над водой поднялась туча,

От множества палаток земля воскликнула: “О боже!”,

Как будто около берега реки [скопились] водяные пузырьки.

В этой местности последовал непреложный приказ, чтобы таваджии, подобные Бахраму, отправились в Мианкаль, Несеф, Бухару, Термез, Балх, Андхуд и Шибирган и доставили бы приказ о сборе [войск]. В самое ближайшее время они привели бы [войска] к лагерю августейшего [хана] и Присоединили бы [их] к победоносному войску.

Случилось так, что еще до того, как победоносные войска устремились к прекрасной, великолепной ставке [хана], прибыли войска [противника] из Ташкента, Ходжента, Андижана и Туркестана. [Их было] так много, что казалось, будто Йаджуджи и Маджуджи пробили брешь в Искандаровой стене и огромной толпой хлынули в степь. Они устроились у реки в куруке Панук[203], что входит в Сагарджский вилайет. Ввиду сильной боязни, чрезмерного страха они поставили вокруг себя караульных и [боялись] перевести дыхание.

Когда распространилась весть о прибытии врагов, первым поспешил к августейшей ставке высокосановный султан Дустим-султан. Собрав войско со всех подвластных Мианкалю земель, [он приехал] и удостоился счастья поцеловать руку его величества [Абдулла-хана]. Таким же образом военачальники со всех стран, войска со всех областей направились в победоносный лагерь [хана]. Они собрались у подножия трона, подобного [трону] Сатурна, и подняли руки смелости и храбрости.

Месневи

По приказу хана, Искандара по достоинству,

Подобного Сулайману, Фаридуна по положению,

Со всех