250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

4 ч ушел со станции Ново-Свенцян последний поезд с железнодорожным батальоном, к каковому времени вполне закончилась и эвакуация обеих станций Ново-Свенцяны: все аппараты телеграфов, телефонов и сигналов сняты, медные котлы и фонари вывезены. В 5-м часу наши цепи вошли в соприкосновение с неприятелем, обстреливая появившуюся германскую конницу, а около 5 ч на нашем правом фланге заметно стало приближение германской пехоты и артиллерии, которая открыла огонь. Одновременно с левого фланга начальник заставы донес, что хотя своим частым огнем ему и удалось слегка оттеснить наступавших спешенных германских кавалеристов, числом около 100 человек, но, заметив, что противник предпринял обход фланга с целью зайти в тыл и тем самым угрожал совершенно отрезать его взвод, он вынужден был начать отход по заранее намеченному направлению к узкоколейной дороге. Сообразуясь с этими донесениями, принимая во внимание совершенно законченную эвакуацию станции и местечка и видя, во-первых, наступление весьма значительных неприятельских сил из трех родов оружия и созданную начавшимся охватом нашего левого фланга угрозу преградить отряду путь отхода к г. Свенцяны, во-вторых, отсутствие телеграфной и телефонной связи и полную неизвестность, подойдет ли поддержка строевых частей, и, наконец, в-третьих, явный недостаток в патронах при совершенной невозможности их пополнения, – я был вынужден для спасения вверенных мне этапных рот и всего отряда, плохо и разнотипно вооруженного, начать отход в направлении на Глубокое, согласно ранее данному мне указанию штабом армии. Начав отход под прикрытием казаков, все роты с мерами охранения двигались в полном порядке под сильным огнем неприятеля. Германская батарея, меняя позицию, все время обстреливала дорогу по пути следования рот; шрапнели и гранаты рвались шагах в тридцати, но, к счастью, безрезультатно, благодаря удобной местности, дававшей людям возможность укрываться. С правой стороны дозор указал на неприятельский разъезд в лесу у деревни Кохановки, в одной версте от дороги, который был отогнан нашим взводом, вступившим в перестрелку. Дальнейшее движение рот продолжалось походным порядком по указанному направлению до местечка Глубокое».

Так X армия охраняла и обеспечивала одну из главных станций…

► «Армейский вестник», орган штаба Юго-Западного фронта и «Наш вестник» – Западного фронта, более или менее известны. Но в армии есть еще издания, например «Известия штаба XI армии», «Боевые новости» X армии, «Последние армейские известия» III армии, которые почти никому не известны, и комплекта их не имеется даже в Ставке, потому что здесь ими ровно никто не интересовался и не интересуется. Я хотел наладить это дело, но его окунули предварительно в такую канцелярщину, что я сразу же устранился.

Вопрос о том, что армию нужно занять чтением, обратил на себя внимание еще в самом начале войны. 8 августа 1914 г. Янушкевич сообщил главнокомандующим фронтами, что Верховный приказал озаботиться скорейшим снабжением войсковых частей газетами, конечно, «патриотического», направления и бюллетенями о событиях на всех театрах военных действий. 16 декабря 1914 г. начальник штаба Северо-Западного фронта выпустил объявление: «В городе Москве издается патриотическая газета „Голос русского“. С разрешения главнокомандующего (ген. Рузского) все части войск, входящие в состав фронта, могут получать эту газету бесплатно». К чести и уму частей войск надо прибавить, что эта слякоть не была ими принята, а где выписывалась, лежала нетронутой, получая потом чисто бумажное употребление…

► 24 июля 1915 г. начальник Генерального штаба Беляев просил Янушкевича разрешить распространять «Московские ведомости» в армии без просмотра их нумеров в цензуре фронтов и был поддержан начальником главного управления по делам печати Катениным. Янушкевич, просветленный все-таки годом войны, 17 августа ответил, что не находит возможным делать исключение для газеты, так как указываемое ее патриотическое направление отличает и многие другие органы.

► Царь, беседуя с Алексеевым и Пустовойтенко, часто говорит о своей жене, давая понять, что она участвует в жизни страны и интересуется ею.

► Начальник штаба держится при дворе очень скромно, но с большим достоинством.

► Опять приехал генерал д’Амад и скоро уезжает домой; он будет заменен генералом По, как постоянным представителем французской армии в Ставке. На такую же роль во французской главной квартире от нас посылается генерал Яков Григорьевич Жилинский, бывший начальник Генерального штаба, варшавский генерал-губернатор и главнокомандующий Северо-Западным фронтом; он приехал сюда, чтобы получить все необходимые сведения. Все встречают его со злобой, вполне им заслуженной и по командованию фронтом, и по его неумению быть человеком. Рассказывают, что на фронте он обставлял себя всей той роскошью и недоступностью, до скороходов включительно, какая окружала его в Варшаве до войны. Его надменность, важность и петушиная надутость рельефно подчеркиваются простотой Алексеева, который, однако, сохраняет всю видимость большого гостеприимства и некоторой доли почтительности (Все такие приезжие завтракают и обедают с нами, если не приглашены к царю.) Надо же было царю догадаться послать этого индейского петуха во Францию, где так ценят ум.

► Здесь еще и второй отставленный – бывший командир гвардейского корпуса генерал Владимир Михайлович Безобразов. Е(арь очень расположен к нему. Это – развалина (род. в 1857 г.), едва таскающая свои ноги-бревна, с тупым взглядом гурмана, снисходящего ко всему окружающему. Когда у него на фронте были столкновения с командующим армией Лешем, Алексеев, зная близость Безобразова ко двору, просто посылал копии телеграмм их обоих в штаб Верховного и таким образом остался в стороне при устранении его от корпуса, происшедшем в середине июля этого года; впрочем, Безобразова командировали в распоряжение Верховного.

► По словам Носкова, состав нашего управления таков, что Пустовойтенко готов всех выгнать, кроме него и полковника Щепетова, но это не так-то просто, потому что у некоторых из них есть связи, которых нельзя игнорировать, желая сохранить свое собственное положение.

► Чтобы оформить все наше с Носковым новое дело, написал для Пустовойтенко следующий его доклад начальнику штаба. Поправки сделаны самим генерал-квартирмейстером.

«В последнее время от редакций газет „Русское слово“, „Русские ведомости“, „Биржевые ведомости“ и „Речь“ поступили ходатайства о разрешении их корреспондентам прибыть в штаб Верховного главнокомандующего.

До настоящего времени русская печать относилась к армии и войне с чувством истинного патриотизма. Между тем целым рядом условий она поставлена в такое положение, при котором совершенно не имеет возможности удовлетворить запросов общества, вследствие крайней скудости, туманности и неверности даваемых ею сведений и освещения всего, относящегося к ходу военных действий. Главная причина такого положения печати – отсутствие необходимого руководительства, а это последнее происходит, в свою очередь, вследствие полного отсутствия какой бы то ни было связи между печатью и единственным компетентным для нее органом – штабом Верховного главнокомандующего.

Развитие и поддержание интереса к войне в широком обществе настоятельно побуждают принять возможные меры