Гармония преображения - ПАВЕЛ Григорьевич Деркульский

кожная поверхность, на фоне всех фиксирующихся протекающих процессов здесь начинает выглядеть одним из самых главных и результативных удалителей того, что отслужило и отныне более не нужно. И потому-то это всё и требуется так старательно, и уж насколько только удаётся часто водою со стараньем омывать — так новое, что уж оформилось и жизнью для происходящего живёт, освободишь от старого, что мёртвой плотью поверх тела пребывает! Тут важен так же пот, по сути, представляет из себя всё ту же воду, которая с собой что-то там из тела прочь несёт, (и, кстати, пахнет далеко не просто так!), а также отторженье мёртвой уже ткани при рубцеванье-заживленье ран. (Здесь очень любопытно будет рассмотреть, как смысл, всю суть таких следов от повреждений, которые, после когда-то и чего-то там случившегося, потом, не исчезая, остаются шрамом, при этом видимым на теле, на всю жизнь.) Но всё это пока может в сторонке постоять, сейчас важней всего иного разобраться почему так важно, особенно в момент молений состоять всем телом только из живого (и при этом только собственного своего живого! Именно своей живой телесной плоти!). И здесь, и почти сразу несколько весьма достойных взглядов на вопрос возникнуть могут. Во-первых, пища внутри тела, пока не обработана достойным, надлежащим образом и не внедрилась чем-то общим и единым в саму плотью, суть нечто внешнее, стороннее и не телесное (хотя, скорей всего, а всё-таки живое, ведь в съеденной пище мёртвым камнем с постоянством, а присутствует лишь соль, и то, что сдохло, людям, если исходить из правил, есть, ничего нельзя! Совсем нельзя!). Но всем живущим ведь никто не предлагает перед каждой вот такой молитвой Богу свой желудок с клизмой промывать? Во-вторых, мало того, что, больше чем обычно зубы там, во рту, порой избыточно полны каких-то инородных вставок, по сути, с телом, жизнью в теле не имеющих даже намёк на общее единое, и жизнью тут уж точно ничего не блещет, особенно когда это какие-то протезы в виде тех, либо иных вставных зубов, так есть ещё и результаты некого телесного ремонта, всякие вставки, укрепляющие что-то, как-то, где-то, какие-то там нитки, совмещающие что-нибудь и как-нибудь после ремонта неких повреждений в теле, при этом очень важно, что и тело это всё не отторгает! А вместе с тем, кто слышал ну хоть раз, чтобы от верующих при любом молении, а требовали от такого как-то, где-то и зачем-то избавляться? И, в-третьих, можно посущественней взглянуть на этот, существующий запрет не есть мёртвую плоть, совсем. Тут, кстати, взгляд возможен сразу с двух сторон. Одна проста — вот начал чаще мыться, начал чаще пахнуть. Об этом знают многие — только начни почаще мыться, и тело сразу словно специально, как будто специально компенсируя такую вот отчистку с постоянством начинает потом с запахом обильно исходить. Обычно вывод прост — не хочешь так вонять, так мойся пару раз в неделю и не больше. Но, вместе с тем, а если по-другому на такое всё взглянуть? Ведь что там начинает вытворяться, если и моешься так часто, и этот самый запах от телесных испражнений (ведь пот — это всё тоже испражненье-испарение!), как появился, так и возникает регулярно вновь и вновь — там плоть меняется, одно, жившее ранее, ускоренно меняется, иным по ходу дела замещаясь. А что там могут быть за перемены? Что ж, тут из первого, что без какого-либо промедления на ум приходит, так это, собственно, само, по ходу дела, улучшение-обновление тела, наличие которого, это уж точно, отрицать нельзя. Но есть ещё и несколько иной взгляд на таким образом поставленный вопрос, что раз умершее и убитое, а есть в определении нельзя, и вот, с каких-то пор, вся пища только из растительного, а вот такое вот, растительное, это уж точно, только посади, так тут же даст росток, то есть, пока не начал есть, а всё ещё живое, так вот, не это ли тут происходит с вот такой-то радующей интенсивностью, когда одно материальное с такой возросшей интенсивностью меняют на другое? То есть, всё то, что здесь, когда-то, а формировалось в том числе из разного и съеденного мяса, теперь с ускоренной старательностью принялись менять на только то, что в качестве основы лишь растительное, то есть, не от какого-то там трупа убиенного и всё ещё на момент употребления фактически живое? Что ж, если вот такое, а представить в качестве основы для всего происходящего, то многое тогда так впечатляюще и сверх пугая выглядит, что впору тут перепугаться уж за всех! Так вот, из-за чего, получается, и почему, этим подозванным и там не подойти?! А тело тех, духом возвысившихся, вот как раз то, в котором жили, а вот именно тело то и из чего! Что, там и мяса в жизни не съедали ни кусочка? Как же! А это от покойника умершего остатки, и вот всем тем подозванным при вот такой попытке подойти поближе и пылать претензиями этих вот, пусть даже и ничтожных, но убитых и употреблённых в пищу! Тут, кстати, любопытнейший вопрос, а сам-то всё-таки смогу от вот такого шлейфа из покойников (всё той же рыбы, куриц и свиней) освободиться? Да, полностью согласен есть впредь только лишь растительное, но, даже если всё пойдёт значительно быстрей, а всё равно, сколько же времени такое вот освобождение от съеденного ранее потребует?! Кстати, сейчас, единственное, что способно ну хоть как-нибудь претендовать на хоть немножечко живое и живущее, так это то яйцо, которое используют, когда, изготовляя хлеб, муку пред тем мешают. Конечно, есть ещё и то, благодаря чему мука должна подняться, но, там, если и рассмотреть всё то как жизнь, то там только какие-то обычнейшие микроорганизмы. Такое через тело всё-таки пока живём проходит с непрерывным постоянством, да, собственно, тут сам процесс простого перевариванья пищи в собственной сущности предполагает микроорганизмы в самом максимальном изобилии, так что тут, так, вроде бы, пока что и не скажешь, что такое, а способно навредить. Опять же, как-то и о чём-то вот таком и как-то думал — уж яйца для замеса хлеба если и используют, то только неоплодотворённые, то есть, по сути, и не скажешь, что и мёртвые, в таких, по сути, жизнь не появилась, чтобы умереть, отсюда вывод — значит просто не живые, а это значит, что и замараться от такого, раз там убиенной жизни нет, нельзя. Вот потому-то, полагаю, в главной той молитве при одном из