Марш! Марш! Люди и лошади в наполеоновских войнах - Мурат Магометович Куриев

…У знаменитой картины Давида два автора. Художник нарисовал, заказчик сказал, как нужно. И мы до сих пор не знаем, кто из них решил, что лошадь должна быть белой.

Глава вторая

Конюшни Наполеона

Первая «своя» лошадь появилась у Бонапарта только во время осады Тулона. Имени ее мы не знаем. Что-то особенное? Считается, что она также была первой лошадью Наполеона, которая погибла в бою. Только не очень понятно, где именно. То ли прямо там, под Тулоном, то ли в Первом итальянском походе.

Не все ясно и с последней. Где – понятно. Вместе с Наполеоном в ссылке на Святой Елене. Но кто? Часто – особенно в XIX веке – писали, что Наполеон взял с собой на остров Святой Елены одного из любимых коней, арабского жеребца Шейха. Или же это был Таурис? А может, Визирь? Встретить можно несколько вариантов. Фигурирует даже имя Маренго, хотя про Маренго вроде бы точно известно, что он оказался в плену у англичан, в Англии же умер.

Есть те, кто убежден – злобные англичане вообще не дали императору взять с собой в ссылку одну из своих лошадей. На Святой Елене он ездил на лошади, предоставленной ему британцами. Звали ее Кинг Джордж. И все же Шейх – главный претендент на звание «последней лошади Наполеона». Пусть так и будет. Тем более что Наполеон упорно называл свою лошадь на Святой Елене Шейхом.

Что император действительно любил – так это давать своим лошадям имена. Традиции и изобретательность сочетались в равной степени. Он обожал историю Древнего мира и мифологию. Отсюда – Цезарь, Нерон, Гектор и другие. Разумеется, коням присваивали имена громких побед – Маренго, Аустерлиц, Ваграм. С остальными – разнобой. Есть и что-то уменьшительно-ласкательное, вроде Коко, и вдохновляющее, как Триумфатор. Лошадей к тому же частенько переименовывали. Что-то происходило, надо было реагировать.

Первая, последняя… Между ними – десятки лошадей! Сколько их всего было у Наполеона? Чаще всего встречается цифра 130. Речь, разумеется, о его собственных лошадях, о тех, на которых он ездил сам. В конюшнях лошадей содержалось гораздо больше. Для членов семьи, охоты, выездов и т. д. Тысячи!

Уже став императором, Наполеон многое сделал для развития коневодства во Франции. Создавал новые заводы, возродил скачки. Специальным указом от 1805 года проведение скачек становилось обязательным в тех регионах, где выращивали лошадей.

Англомания? Скорее, все те же практические соображения. Император стимулировал развитие, это было нужно стране, армии. И ему самому, конечно. Конезавод в Сен-Клу, например, поставил в императорские конюшни множество лошадей, и некоторые из них стали личными «Лошадьми Его Величества».

Хотя сам Наполеон предпочитал арабских лошадей, в его конюшнях были самые разные. За исключением, пожалуй, лишь баварских и бретонских лошадей, которых он считал «слишком тяжеловесными». Немецкие кони, которых высоко ценили его офицеры, императору вообще не очень нравились. За исключением тех, которых выращивали на Бергском конезаводе, одном из лучших в Европе.

В целом же картина в конюшнях наблюдалась довольно пестрая. Здесь были и чистокровные англичане, и лошади из Оверни, и из Лимузена, и испанские, и персидские. На конюшнях работали примерно пятьсот человек. Не так уж и много, учитывая количество лошадей.

«Его Величество ценил хороших конюхов, и поэтому принимались все необходимые меры, чтобы пажи получали самое тщательное обучение при подготовке на должность конюха. Чтобы научиться уверенно и с изяществом садиться на лошадь, им приходилось практиковать такие упражнения, связанные с вольтижировкой, которые, как мне казалось, были бы годны только для выступлений в цирке».

Камердинер Констан довольно много рассуждает на тему «Наполеон и лошади», и его воспоминания представляют особую ценность. Констан – не только доверенное лицо императора, но и человек очень неглупый и наблюдательный. По его словам, Наполеон отлично понимал важность «специально подготовленных людей», от которых зависела в том числе и его жизнь.

Отбором особых конюхов занимался Антуан Жарден, старший конюший. Этого человека Наполеон ценил крайне высоко и полностью ему доверял.

Жарден занимался повседневной работой, а общее руководство было за обер-шталмейстером, обязанности которого с момента создания императорских конюшен и до отречения Наполеона исполнял Арман де Коленкур. В этой должности он не только «заведовал лошадьми», но и руководил службой связи и следил за соблюдением этикета.

Идеальное соответствие человека и места! Коленкур – выходец из старинного рода, аристократ с безупречными манерами. При этом – блестящий кавалерист, знаток своего дела. Пунктуальный, энергичный. Близок к императору. Лошадьми занимался и шурин Наполеона, маршал Мюрат, но главную роль, безусловно, играл Коленкур. Во многом благодаря ему работа императорских конюшен была организована прекрасно. Можно сказать и так – Наполеон получал именно тех лошадей, которые ему подходили практически идеально. Особо подготовленных.

«Их тренировали выдерживать, не шелохнувшись, самые различные мучения, удары хлыстом по голове и ушам, барабанный бой и стрельбу из пистолетов, размахивание флагами перед глазами; к их ногам бросали тяжелые предметы, иногда даже овцу или свинью. От лошади требовалось, чтобы в момент самого быстрого галопа (а других император не любил) Наполеон смог бы на полном скаку неожиданно ее остановить. Вообще в распоряжении его величества были только натренированные до невероятного совершенства животные».

Снова Констан, «тень императора». Есть и другие свидетельства очевидцев, но представление о подготовке уже вполне можно составить. Теперь о нюансах.

Хорошо известно, что Наполеон предпочитал жеребцов. Меневаль, личный секретарь Наполеона в течение долгого времени, отмечает, что традиционный выбор владыки Франции – арабские лошади. Небольшие, серовато-белого цвета, мягкие и послушные. Присутствует весь «набор». Про послушных и рассуждать долго не стоит. Других, с его-то манерой езды, и быть не могло. Остальное требует уточнений.

Саксонский полковник Оденлебен утверждает, что многим офицерам было бы стыдно «садиться на таких лошадей». Дескать, практически все лошади Наполеона – маленькие и невзрачные. Спорный вопрос. Конечно, на знаменитых картинах лошади Наполеона, возможно, и выглядят совсем не так, как в жизни. Добавляют внушительности всаднику. Однако и обзывать их «невзрачными» как минимум не совсем справедливо. Небольшие? Да. Но это уже и выбор породы, а значит – пора поговорить о его арабских лошадях. Слова Наполеона: «Хороший арабский жеребец – лучшая лошадь в мире. С арабской кровью вы можете получить улучшение во всех породах».

Считается, что все началось с Египта. Генерала Бонапарта сильно впечатлили лошади мамелюков. Настолько сильно, что он даже составил некий перспективный