Виталий Головачев и Мария Петровых: неоплаканная боль - Анастасия Ивановна Головкина

создал объединенную студенческую организацию и за свою общественную активность летом 1922 года был выслан властями на «философском поезде» в Берлин, — большая честь для юноши, не разменявшего еще и третьего десятка своей жизни.

В своих тезисах по вопросу об объединенной студенческой организации Вадим пишет:

«Будучи прекрасно организованным аппаратом коммунистической диктатуры, Советская власть считается только с силой и совершенно игнорирует организации, реальной силы за собой не имеющие, позволяя себе по отношению к ним и представляемым ими группам населения все, что ей заблагорассудится» [8:6].

Апогей гражданской активности Вадима приходится на весну-лето 1921 года. И к этому же периоду относится знакомство Виталия с Александром Сафоновым и Игорем Алексеевым — будущими участниками группы «Борьба». Познакомились они в детской колонии (так назывались учреждения-предшественники пионерлагерей) и до ареста были неразлучны. В середине 1920-х годов все трое поступили в московские вузы: Виталий — на Литературные курсы, Алексеев — в Менделеевский, а Сафонов — в Московский химико-технологический институт.

Об общественной деятельности Вадима и его преследованиях Виталий знал во всех подробностях от своей сестры Марьяны и ее мужа Игоря Беккера, который тоже входил в созданную Вадимом студенческую организацию и затем много лет провел в ссылке в Восточной Сибири и Красноярском крае [Прил. № 5 и 6]. Через Вадима в руки к молодым людям попал политический самиздат — рукописные копии писем во ВЦИК от политзаключенных, основную массу которых составляли тогда члены оппонирующих большевикам социалистических партий и анархисты. В этих письмах авторы подробно описывают злоупотребления, проявленные конвоем по отношению к арестантам во время их подготовки к этапированию из Бутырки в Ярославскую и Орловскую политические тюрьмы.

«Во время сна заключенных эта буйная ватага ворвалась в коридоры и камеры с криками и площадной бранью, угрожая револьверами, насильно стаскивая с коек в одном белье и нещадно избивая. Били, не разбирая и чем попало, били всех — не исключая женщин и больных. Били прикладами винтовок, рукоятками револьверов, кулаками и сапогами, скручивали позади руки, таскали женщин за волосы, спускали с железных лестниц пинками и ударами. Все протесты оставались без внимания. Малейшее сопротивление или возражение вызывало ожесточение чекистов.

<…>

От имени политических заключенных, группируя приведенные факты, лишний раз с полной очевидностью устанавливаем, что коммунистическая власть в борьбе с идейными политическими противниками, социалистами и анархистами, прибегает к жестоким и циничным избиениям, не щадя ни больных, ни женщин.

Перед лицом русского и международного общественного мнения трудящихся масс мы заявляем решительный протест против насилия и клеймим позором действия власти, воскрешающей в коммунистических тюрьмах кровавые призраки Средневековья» [8:9–10об].

Как можно понять, к моменту создания группы «Борьба» в 1926 году Виталий был достаточно хорошо осведомлен о том, что ожидает активного оппозиционера в текущих условиях и с чем можно столкнуться в местах заключения. И свое решение принять участие в оппозиционной организации он принимает абсолютно осознанно.

Отметим, что Виталий рос в семье людей интеллигентных, просвещенных, не религиозных, социалистически настроенных и сочувственно встретивших революцию. Но горький опыт брата заставил Виталия задуматься… К независимой общественной деятельности власть нетерпима, любая политическая оппозиция подавляется самым жестоким образом, — это ли путь к строительству более справедливого общества?

Ответы на этот вопрос Виталий и его единомышленники ищут в трудах Гегеля, Маркса, Каутского, которых благодаря знанию иностранных языков они могут читать в подлиннике. К идее создания оппозиционной группы молодые люди приходят естественным путем — через интеллектуальный и духовный опыт, через осмысление происходящих в стране политических событий.

Следствие припишет группе «троцкизм», и ярлык «троцкиста» прирастет к Виталию намертво. Но на самом деле идейными последователями Льва Троцкого участники группы не являлись. Они придерживались позиций классического марксизма и по этой причине были, конечно, левее Центра, но из советских политических лидеров они не поддерживали никого, считая, что все они, погрязнув в борьбе друг с другом, утратили ощущение реальности и связь с теоретическими истоками. Своей задачей группа «Борьба» ставила пропаганду идей подлинного марксизма и интерпретацию политических событий с позиций марксистской теории.

Уместно вспомнить, что политическая обстановка того времени оставляла еще какую-то надежду на более демократический путь развития советского общества. Ну или по крайней мере на возможность цивилизованного сосуществования разных социально-экономических концепций хотя бы в рамках марксизма. Вторую половину 1920-х годов по праву называют «золотым веком» советской экономической мысли. «Марксизм-ленинизм» как правящая идеология тогда еще не сформировался, и в печати продолжались оживленные экономические дискуссии. Многие видные экономисты, которые в 1930-е годы за отступничество будут выброшены из науки и репрессированы, тогда еще активно публиковались. Самому широкому кругу читателей доступны были работы И. Рубина, Е. Преображенского, Л. Юровского, Н. Бухарина, Г. Сокольникова, Н. Кондратьева, А. Чаянова и др.

Уже тогда наметилось главное методологическое противоречие, из которого советская экономическая мысль не сможет выпутаться до конца существования советской империи. С одной стороны, необходимо было обосновывать утвержденную центром экономическую политику, а с другой, беспристрастно изучать реально существующие экономические отношения и хозяйственную практику. Ведь невозможно совершенствовать систему управления народным хозяйством, имея в голове лишь образ идеального общества. Задача науки в том и заключается, чтобы изучать объективную реальность. Но любая попытка объективного изучения реальной народнохозяйственной практики неизбежно вела к осознанию ее несоответствия идеологическим императивам.

Главная претензия теоретиков «Борьбы» к большевикам состояла не в том, что их программа отклонялась от хрестоматийной модели социалистического строительства, а в том, что они в ущерб осмыслению реальной экономической жизни выдают желаемое за действительное и при помощи пропаганды вводят народ в заблуждение.

Из показаний Головачева:

«Отношение к партии вытекает отсюда — борьба с ее идеологическими воззрениями, противоречащими действительному положению вещей и действительной политике, основанной на базе государственного капитализма и утопической постановке вопроса о социалистическом строительстве, защита подлинной марксистской точки зрения и освещение при ее помощи конкретных моментов развития» [1:66об].

Группа «Борьба» имела разветвленную структуру с ядром в Москве и «филиалами» в других городах, выпускала журнал с одноименным названием, располагала собственной кассой, которая складывалась из пожертвований участников, организовывала встречи и тематические дискуссии в среде студенческой и рабочей молодежи.

Аресты участников начались осенью 1928 года, чуть меньше чем через год после XV Съезда ВКП(б), на котором из партии был исключен Троцкий и несколько десятков его сторонников.

Головачев был арестован сотрудниками ГПУ 27 декабря 1928 г. в квартире Игоря Алексеева на Новинском бульваре, куда он пришел с Александром Сафоновым и Владимиром Браилко для участия в дискуссии на тему «Внешняя торговля СССР». В этот же день были задержаны Александр Лесевицкий и Владимир