Фавориты и фаворитки царского двора - Александр Николаевич Боханов

Ознакомительный фрагментотвратительной сцены, которую на первых порах ей трудно было объяснить. Отправляясь в очередной раз теперь уже к Государыне Екатерине, она в одной из ближних комнат «увидела Григория Орлова, лежащего на канапе и вскрывавшего толстые пакеты», присланные на имя Монарха. Екатерина Романовна немедленно спросила, что он делает, и получила спокойный ответ: «Императрица повелела мне открыть их». Это было шокирующее зрелище. Вскоре Дашкова узнала, что у Екатерины давно уже была любовная связь с Григорием, связь, о которой «ее лучшая подруга» ничего не подозревала.

Григорий Григорьевич Орлов.

Гравюра по картине Ф. С. Рокотова. Ок. 1762–1763

Не знала юная Дашкова, что Екатерина уже давно «крутит амуры» с Григорием Григорьевичем Орловым[6] (1734–1783), плохо образованным и дурно воспитанным сыном новгородского губернатора, отличавшимся чрезвычайной нахрапистостью и бесцеремонностью. Несколько лет несведущая Дашкова и не подозревала, что ее «богиня» Екатерина, такая умная и деликатная, которая так благопристойно вела себя на людях, а в храме вообще являла образец настоящей русской богомолки, что называется, не остыв еще от исповеди и причастия, стремглав неслась в свои покои и падала в объятия почти вечно полупьяного Григория Орлова. Да уж, действительно, тут была «бездна вкуса» и «такта», которые так импонировали княгине Дашковой[7].

Род дворян Орловых не был титулованным и не принадлежал к числу богатых. При Императрице Анне Иоанновне генерал-майор Григорий Иванович Орлов был назначен новгородским губернатором. Женат он был на Лукерье Ивановне Зиновьевой, от брака с которой имел шестерых сыновей: Ивана, Григория, Алексея, Федора, Михаила и Владимира. Кроме Михаила, умершего в малолетстве, все остальные служили в гвардии и были в числе активных участников переворота 1762 года. Это стало для них «золотым» выигрышным билетом. Орловы по воле Екатерины II сделались магнатами, получили графские титулы и заняли ведущие посты в системе государственного управления.

Екатерина настолько увлеклась Григорием Орловым, что первое время после воцарения была готова выйти за него замуж. Весть об этом как громом поразила весь придворный мир и вызвала столь бурную протестную реакцию, что Екатерина отступила. Став Императрицей, Екатерина эту интимную связь особо уже и не скрывала. Раньше же ей надо было таиться.

11 апреля 1762 года она родила от Григория Орлова сына Алексея Григорьевича, получившего «по высочайшему повелению» фамилию Бобринский (1762–1813). И вообще, вся эта история похожа на детективный роман.

Екатерина умело скрывала свою беременность до самого конца; несколько недель, ссылаясь на болезнь, не выходила из своих покоев. Счастье и спасение ее состояло в том, что Петр Федорович нисколько не интересовался здоровьем Екатерины и ее не навещал.

Когда же настало время рожать, то преданный Екатерине гардеробмейстер В. Г. Шкурин поджег свой петербургский дом. Петр III, который всегда выезжал на тушение пожаров, не остался в стороне и на этот раз. И пока Император тушил пожар, Императрица родила в Зимнем дворце младенца, которого немедленно унесли и скрыли. Когда вернулся Император, то ему доложили, что в покоях Императрицы происходит какая-то непонятная суета. Петр III немедленно туда направился, но Екатерина нашла в себе силы через час после родов встретить супруга уже одетой и с невинным выражением лица.

Когда к власти пришел Павел I[8], то он признал родство с Алексеем Бобринским и в 1796 году пожаловал графский титул своему незаконнорожденному сводному брату. Алексей Бобринский стал родоначальником известного позже графского рода.

Существует предположение, что Императрица, помимо связи с Григорием Орловым, имела интимные отношения и с его младшим братом Алексеем (1735–1807), главнокомандующим с 1770 года флотом и после победы над турецким флотом при Чесме получившим фамилию графа Орлова-Чесменского. От связи с Екатериной родился сын Александр Алексеевич (1763–1808), носивший фамилию Чесменского.

Любовный список Екатерины велик, в нем значатся разные имена, но среди общепризнанных «ночных любезников» фигурирует двенадцать человек. Вот их полный состав с указанием лет альковной близости. С. В. Салтыков (1752–1754), граф Ст. – А. Понятовский (1755–1758), граф Г. Г. Орлов (1760–1772), А. С. Васильчиков (1772–1774), князь Г. А. Потемкин (1774–1776), П. В. Завадовский (1776–1777), С. Г. Зорич (1777–1778), И. Н. Римский-Корсаков (1778–1779), А. Д. Ланской (1779–1784), А. П. Ермолов (1785–1786), граф А. М. Дмитриев-Мамонов (1786–1789), князь А. П. Зубов (1789–1796).

Платон Александрович Зубов.

Кабинетка-репродукция. Фотограф А. М. Лушев. 1870

Некоторые из фаворитов делили альков с Екатериной многие годы. Здесь на самом первом месте находился граф Г. Г. Орлов. Другие же, получив щедрые подношения, чины и награды, исчезали навсегда из дворцовых покоев всего через несколько месяцев, например, С. Г. Зорич (1745–1799).

Екатерина, как правило, выбирала любовников из числа лиц значительно ее моложе. Исключение составляли только Николай Иванович Салтыков (1736–1816, моложе на семь лет) и граф Станислав Понятовский (1732–1798, моложе на три года). Почти все остальные принадлежали и вовсе к другим поколениям. Некоторые годились ей по возрасту не только в сыновья, но и во внуки. Граф А. М. Дмитриев-Мамонов (1768–1803) был моложе на тридцать девять лет, граф П. А. Зубов (1767–1822) – на тридцать восемь. Лишь один из числа фаворитов превратился в крупную государственную фигуру – Г. А. Потемкин (1739–1791). Все остальные ничем примечательным на государственной ниве не отличились.

Фике (таково было прозвище будущей Императрицы в родительском доме) тайно встречалась с любовниками лишь до той поры, пока не пришла к власти. Дальше начался откровенный, ничем не прикрытый кураж похоти. Теперь Екатерина уже никого не боялась и ничего не стеснялась. Фавориты не просто делили ложе, но и выступали на первых ролях во всех дворцовых церемониях, занимали виднейшие места на царских трапезах, «принимали к рассмотрению» дела и ходатайства различных лиц. Екатерина как будто специально игнорировала все нормы морали, все древние традиции устроения обихода царского дома.

Возле каждого фаворита тут же образовывалась группа прихвостней и лизоблюдов, своего рода «ближний круг», с мнением которого вынуждены были считаться все прочие придворные и люди, занимавшие видные государственные должности. Сама Екатерина не стеснялась выражать на публике симпатии каждому своему очередному протеже, совершенно не интересуясь мнением окружающих. Дело доходило до вопиющих случаев, которые все пиетисты Екатерины, как правило, обходят стороной.

Чего только стоила история с «последней любовью» Императрицы – графом Платоном Зубовым. Надменный, самодовольный и умственно ограниченный, он вел себя по-царски. Обливая презрением всех, кто ему не нравился, за трапезами и на вечерах у Императрицы он говорил глупости, не стесняясь никого. Никто не перечил, никто не перебивал враля и фанфарона, потому все знали – к нему благоволит Императрица.

Опьяненная похотью, старая Екатерина ничего не хотела слышать и знать, что