Не имеющий известности - Михаил Борисович Бару

был на них насажен, а что касается пыток пленных, то о них, как утверждали первые опочецкие краеведы, написано только в Никоновской летописи, а в остальных источниках того времени об этом ни слова. Увы, они не знали, что о том же самом написано в Московском летописном своде конца XV века, опубликованном впервые лишь в 1949 году.

Обсуждать вторую версию таким образом, чтобы не задеть чувств верующих, не представляется возможным. Скажем только, что стрелять в икону могли и не из огнестрельного оружия, а, скажем, из арбалета. Если бы в нее попали из тогдашней пищали, которая мало была похожа на снайперскую винтовку, а более на небольшую пушку, то кроме отверстия от иконы вряд ли осталась хотя бы щепка[5].

Так или иначе, но Витовт со своим интернациональным, как сказали бы сейчас, бандформированием осаду снял и ушел под стены другого псковского пригорода – Воронича, а Опочка осталась зализывать раны, нанесенные осадой. Через полтора десятка лет, в сентябре 1440 года, новая напасть – пожар. Пожар, в отличие от Витовта, никуда уходить не стал, а сжег Опочку дотла. Той же осенью псковичи ее восстановили. Работы велись под руководством псковского посадника Тимофея Поткина. Подсыпали валы и устроили через ров постоянный наплавной мост длиной около 120 метров.

Бесова деревня

Следующая осада Опочки случилась через шестьдесят два года – в 1502-м. Пскову, поскольку он был союзником Москвы, пришлось воевать и с Литвой, и с Ливонским орденом. Как написано в Псковской первой летописи, «того же времени Немцы с Литвою совокупишася, и быти было им вместе подо Псковом, и пан Черняк не поспел, под Опочкою услышил, что Немцы выжгли Остров, а Литва мало не взяли Опочки, святый Спас ублюде». Хотя и мало, но не взяли, а потому литовские войска не успели до прибытия помощи Пскову из Москвы соединиться с немцами, и задержала их Опочка, ставшая для Литвы и Ордена тем гвоздем, которого не было в кузнице. И все же округу неприятель разорил, убил шесть человек опочецких бортников и посевы потоптал. Немцы, как отмечает летопись, еще и «сено косиша». Еще бы мышей из погребов с собой забрали, псы-рыцари…

Прошло еще пятнадцать лет, и 20 сентября 1517 года под стенами Опочки не опять, а снова появился неприятель. На сей раз это были… опять литовцы, да еще и с поляками, во главе с князем Константином Острожским, и было их общим числом десять тысяч. В Разрядной книге 1475–1605 годов по этому поводу имеется запись: «7026-го году в сентебре преступил король литовский кресное целованья, и помыслом злым по опасным грамотам умысля, и пришел в Полотеск со всеми своими людьми и, умысля с воеводы со князь Костентином Острожским и з желныри[6], пришли ко псковскому пригородку к Опочке с норядом и к городу Опочке приступали». Злых умыслов у них было не так много, и они были простыми – взять штурмом Опочку, потом двинуться на Псков и взять его, а уж там как повезет. Грабежи мирного населения, убийства и захват пленных, само собой, в планах тоже были. В войске Острожского имелись, как сообщает Псковская первая летопись, не только литовцы и поляки[7], но и «многих земель люди», среди которых числились и чехи, и венгры, и немцы, и сербы, и татары, и валахи, и мазовшане, и моравы. Были наемники и «от цысыря Максимьяна короля Римского». В летописи о них написано: «люди мудрые, ротмистры, арахтыктаны, аристотели»[8].

Мудрые люди, оценив диспозицию, поняли, что осада крепости простой не будет. Поляки называли Опочку «свиным корытом». Действительно, крепость, расположенная на плоском холме, напоминала перевернутое корыто. Эпитет «свиное» оставим на совести осаждавших. С другой стороны – как еще им называть крепость, о которую они обломали зубы?

Не будем, однако, забегать вперед. Артиллерийские батареи с проломными пушками пришлось располагать на другом берегу реки Великой, а это как минимум две сотни метров, да еще стрелять пришлось под максимальным углом возвышения, поскольку и сам холм, как мы помним, был высоким, да еще и стены, да еще и земля внутри стен, в которой застревали пушечные ядра, да еще и сами пушки, которые тогда были куда слабее нынешних, да еще и пушек было недостаточно и подавить батареи на городских валах неприятель не смог.

Артподготовка длилась до 6 октября, то есть две с лишним недели. Толку от нее было мало, и командиры, а ими, кроме самого главного – князя Острожского, были командиры чешских и немецких наемников польский и литовский гетманы Януш Сверчовский и Юрий Радзивилл, решили отдать приказ о штурме. Для этого всю ночь перед штурмом через реку на плотах и лодках под стены крепости переправлялась пехота и закреплялась на плацдармах. На рассвете 6 октября штурм начался. Как сказано в Степенной книге: «Нощию же и лествицы ко граду поставиша. На утрия же бестудно приступи ко граду бесчисленное множество…» Первыми стали карабкаться на холм по приставным лестницам опытнейшие чешские наемники. Карабкались они под прикрытием щитов. Щит, конечно, неплохая защита против стрелы или удара мечом, но когда сверху на тебя летят пудовые камни, падают огромные деревянные колоды и катятся толстые бревна, сметающие все на своем пути, то никакие щиты не помогут. Они и не помогли. Результатом первого дня штурма было шесть десятков убитых и 1400 раненых. Сейчас-то этим раненым диагнозы ставить поздно, но скорее всего это были переломы и черепно-мозговые травмы. Предводителю чешских наемников по прозвищу Сокол и вовсе оторвало руку.

В одном из ранних списков Холмогорской летописи о первом дне штурма написано: «А воевода и наместник Опоцкой Василей Михайлович Салтыков со всеми людьми градцки, богу помогающу, боряхуся против королева войска крепко. И на приступе ис пушек и ис пищалей и катки болшии и слоны с города побиша многое множество людей королева войска, яко Великую реку от всех стран запрудиша трупы люцкими, и кровью река яко быстрыми струями протече». Катки – это куски бревен, а слоны – колоды, которые выдвигали на длинных шестах над нападающими и рубили удерживающие их веревки.

Что касается камней, то с ними, как гласит легенда, описанная в Степенной книге, произошла удивительная история. После первого штурма запас камней в крепости подошел к концу. Копать землю в поисках камней осажденным было некогда, да и какие можно найти камни на рукотворном холме. Тут можно было бы и приуныть, но… ночью, во