Развод. Моя новая жизнь - Елена Безрукова

— поправила я его. — Не прибедняйся, у тебя они далеко не одни.… Но да — я планирую тебя выставить вон. И плевать мне, что ты там платил, если ты — предатель и падла, понятно тебе? Теперь собирай свои монатки и иди туда, где задницы крепче грецкого ореха.

— А я так просто не оставлю этот вопрос.

— Да ради бога! Судья разберётся. Только ничего ты не получишь, твоя доля в доме — только пятая часть. И не найдейся даже отсюда что-то урвать. Я не позволю. Этот дом — моих детей, и никто — слышишь меня? Никто не посмеет их обидеть или сделать им плохо. Даже их родной отец. Кстати, они будут удивлены тем, что их любимый папочка собрался претендовать на их дом и планирует выселение на улицу любимых деток.

— Да не… Не собираюсь я выселять детей, ты что… — сбавил обороты Степан. — Я же не об этом… В любом случае, я имею право тут жить.

— Когда нас разведут официально — потеряешь это право.

— Мы еще не развелись.

— Это дело времени.

— Я не согласен на развод!

— А тебя уже никто и не спрашивает! — ответила довольно грубо я. — Ты согласился на развод в тот день, когда попёрся к своей этой шалайке.… И как давно вы с ней…встречаетесь? А ты уже сделал ей предложение, или у вас пока всё несерьезно? На свадьбу-то позовёте хоть? Так давно на свадьбе не гуляла, ну очень хочется…

— Да хватит ёрничать! — топнул ногой Стёпа. — Люба, возьми себя в руки и прекрати цирк. Это всё не смешно.

— Да уж куда смешнее… — судорожно выдохнула я. Чувствовала, как к горлу подбирается истерика. — У меня вся жизнь рушится…

Мне вот вообще нихрена не весело. Мне выть охота на луну, словно я раненая, преданная и брошенная своим волком волчица, которая угодила в капкан и теперь плачет, что не сможет защитить своих волчат.…

— Люба, — подошёл Стёпа ко мне и сжал мои плечи руками. — Еще не поздно сохранить то, что осталось.

Я нервно дёрнула плечами. Сейчас его касания, прежде такие родные, привычные, тёплые, приносили невыносимую боль, словно бы его руки меня жалили будто сотни бешеных, обозлённых пчёл.

— Я не собирался уходить из семьи, — продолжал он говорить. — Да, я поступил не очень хорошо — признаю. Но кто из нас идеален? Главное, что я не собирался тебя бросать. Давай забудем обо всё этом? Ради детей.

8.

— Думать о детях нужно было до того, как заводить любовницу, — ответила я. — О детях он вспомнил — надо же! Ничего с твоими детьми не станется. Димка и Нина уже взрослые, всё поймут. Варька — та пострадает, но тоже вырастет и поймет. Дети поймут, что папа — маму просто променял на крепкие ягодицы. А теперь я должна понять и простить тебя? Закрыть глаза на то, что ты — ну, немножко развлёкся на стороне, пока мне некогда было тебя ублажать. Сама освободила место жены возле мужа, а тебя, такого замечательного самца, тут же прибрали к рукам ушлые самочки! Но ты, как рыцарь, хранил в сейфе своё сердечко, которое билось только обо мне! Даже во время секса с крепкими ягодицами. Ты так хотел, да? Серьезно верил в это?

— Люб, ну хватит издеваться уже, — начал раздражаться он. — Терпеть не могу твои эти шуточки! Давай нормально поговорим.

— Видишь? Тебя даже шутки мои бесят. О какой совместной жизни тогда дальше можно говорить?

— То есть, ты намерена разрушить брак все-таки?

— Все-таки, да, — гордо вскинула я голову. — Волк никогда не променяет свою волчицу на доступных шавок.

— Фуу, Люба, — сморщился муж. — Нахваталась умных мыслей в пабликах про сильных и независимых в соц. сетях?

— А что такое? — вскинула я брови. — Разве это не правда? Не нравится чувствовать себя продолбавшим всё волком, который поимел вонючую псину вместо прекрасной волчицы?

Стёпа плотно сжал губы. Кадык дёргался, желваки так и ходили ходуном.

Я задела его и перешла некую грань.

Да, мы и раньше ссорились. Часто. Очень…

Но никогда не опускались до оскорблений.

Точнее, до этого не опускалась я.

А Стёпа сегодня начал первым — сказав, что я никому с детьми не нужна в таком практически престарелом, по его мнению, возрасте.

Это же неправда! Стереотип. Наверное…

Он так говорил, чтобы унизить меня. Принизить мою ценность и значимость, как женщины, поставить себя выше меня. Доказать, что я без него — никто, ноль без палочки, а он, король и царь, соблаговолил на мне жениться и терпеть меня.

Обычная, мерзкая, ублюдская мужская манипуляция.

Не думала, что сама с таким столкнусь однажды.

И как дальше с этим всем жить — не знала.

Впереди — словно пустота. Белый туман.

Непроглядный, холодный, непредсказуемый.

Что за ним — неизвестно.

То ли дорога.

То ли озеро, в котором утону.

То ли пропасть, в которую сорвусь.

То ли небо, в которое полечу, расправив крылья.

То ли погост, где лягу сама, не выдержав такой боли и раскола собственной личности.

Меня же просто взяли и разбили, будто я была фарфоровой статуэткой.

И теперь я — десятки осколков, которые никогда обратно не склеить.

Я — больше не человек. Я — просто куски битого фарфора.

А надо делать вид, что я — человек, с душой, ни разу не битой, не расколотым сердцем, и хочу жить дальше.

Потому что — а как иначе?

У меня дети. Работа. Люди, которых надо спасать.

Я не могу лечь и страдать.

Не могу себе позволить этого, хотя, если честно — очень хотелось.

Лечь, завернуться в плед и плакать, плакать, плакать….

Можно котика тёплого рядом положить.

Он лучше мужика: не предаст, не бросит, не найдёт себе вдруг другую хозяйку.

Много места не занимает в кровати, молчит, ночью не лезет в пижамные штаны, когда спать охота и сил нет, и главное — ни в чём не упрекает.

Сейчас мне фраза про самодостаточную женщину за сорок с тремя котами не кажется такой уж глупой, как раньше.…

Может быть, эти женщины потому такими и выбрали быть, что их мужья предали, обижали, унижали?

Никогда не задумывалась раньше об этой стороне вопроса.

Потому что