Могильщик. Шёпот костей - Геннадий Алексеевич Башунов

бесконечный ряд могил в Новом Бергатте. Нет, тогда он занимался делом, хорошим делом, пытался хоть как-то помогать людям. Конечно, была ещё Лине, но и с ней он как будто бы чувствовал себя на своём месте. По крайней мере, не чужим. А вот то вынужденное безделье здесь, в столице…

– Да. Ещё хотелось бы седло под жопу и какие-нибудь красивые виды. И, желательно, чтобы за всё это великолепие ещё заплатили как следует.

Гриз вздохнул и грустно усмехнулся.

– Именно. Ты, наверное, не знал, но я был сильно обижен на тебя, когда ты ушёл. Думал, что дал тебе то, о чём мы и мечтать не могли, а ты насрал на этот дар и опять отправился на большак рисковать жизнью. Но в ту ночь я тебя понял. И простил.

– Думаешь бросить всё и идти приносить жертвы Костлявой своими руками? – осклабился Валлай, впрочем, тоже не особо весело.

– Одним росчерком пера я приношу ей столько жертв, сколько, возможно, не принёс бы за всю жизнь. И, думаю, ей по большому счёту нет разницы, как я убиваю людей – держа в руке пергамент и перо или меч. Просто я скучал по честной драке.

Теперь рубака расхохотался.

– Ты считаешь драку между лучшим рубакой Гнилых болот с любым соперником честной?

Гризбунг поднял вверх запачканный жиром указательный палец.

– Сам-то хоть раз победил меня, не скорчив рожу, будто вот-вот насрёшь себе в штаны, честный ты наш?

– Один поединок из десяти я, по-моему, брал. Или двенадцати?

– Десяти, десяти. Но ты на два года старше меня, а для подростков два года – пропасть.

Валлай кивнул.

– Я бы и сам с кем-нибудь хорошенько подрался.

– Разве ты собственноручно не убил троих в драке в Чёрной Иве?

Так значит, Гризбунг знает обо всём. Или, быть может, без его ведома ничего вообще не началось бы?

– То были обычные бродяги с какими-то магическими штуками, – произнёс Валлай вслух. – Не знали, с какой стороны держат меч. Совсем не то.

Король зло улыбнулся.

– Будут и другие битвы, дружище. Настоящие битвы, с настоящими воинами. Я забрал себе трон, не убив ни одного человека, и, должно быть, обидел этим Костлявую. Но теперь, чтобы трон удержать, мне придётся погубить тысячи, Валлай. Надеюсь, она будет довольна.

***

Раны, пусть и хорошо перебинтованные, ныли при каждом движении конских копыт, что совсем не улучшало и без того плохое настроение Бычары. Из-за жёсткой скачки похмелье после вчерашнего победного пира не выветрилось даже к вечеру, от чего рубака, казалось, устал ещё больше. Ему просто хотелось уткнуться носом в гриву коня, обхватить его шею и уснуть.

К тому же, он не понимал, зачем они сюда вообще едут. Младшую сестру, обещанную Гризу в случае победы, Шератли вряд брал с собой в битву с Горливом, так что посвататься не получится. Мешка золота у короля с собой наверняка нет. А для Валлая мешок золота выглядел куда предпочтительней женитьбы своего командира. Да и не думает же Гриз, безродный выходец из школы убийц, что король действительно выдаст за него свою сестру?

Тем не менее, Гризбунг выслал к королю гонца с вестью о победе и предложением встретиться в королевском зимнем замке ещё до того, как из виду скрыли копыта последнего горливского коня. Затем за пару часов до рассвета разбудил Валлая и ещё полсотни самых крепких и успешных всадников, от того наиболее богато одетых и хорошо вооружённых, выделил им по два сменных коня и устроил эту клятую скачку, зачем-то взяв с собой ещё и Олистера. Тоже, между прочим, раненного. Причём, по слухам, ранение он это получил, защищая Гриза от удара копья, что резко подняло его в глазах Валлая. Конечно, этот благородный говнюк знал, кого нужно спасать, чтобы сохранить свою шкуру, и тем не менее его поступок не мог не вызвать уважения.

В конце-то концов, уже перед закатом они в последний раз сменили заводных коней на успевших отдохнуть боевых и двинулись шагом. И это было хорошо, потому что отдых требовался не только коням. Кругом зеленели засеянные хлебом поля, то тут, то там перемежающиеся крестьянскими деревеньками, богатыми хуторами и усадьбами землевладельцев. Причём, ни крестьян, ни землевладельцев пока не было видно. Наверняка, ещё прятались от войны. Войны, которая благодаря Гризу и его армии наёмников уже почти закончилась. Милях в пяти от переправы они наткнулись на разорённую деревню, ещё в двух – на поместье, но виновников этого погрома встретить не удалось. Возможно, основные силы смогли как-то выслать весточку передовым отрядам, и те смылись. Но вероятность встретить горливский разъезд оставалась. Может, именно поэтому Гриз взял с собой столько людей?

Поросшие мхом каменные изгороди говорили о том, что эти земли возделывались испокон веков, но хватало и свежего камня, который крестьяне упорно стаскивали с полей и складывали в это подобие стен в своей бесконечной борьбе за лучшую землю. И над всем этим возвышался каменистый холм, на вершине которого и стоял небольшой замок.

Пусть и небольшой, но ещё довоенной постройки. Площадью замок вместе со стенами и внутренним двором едва достигал трёх четвертей акра, зато имел невероятно высокую для таких размеров главную башню и стены. И вряд ли в основании стен стояли неуклюжие деревянные срубы, набитые землей, песком и булыжником и только облицованные камнем, как в большинстве новых крепостей. Семьдесят футов чистого камня в высоту и, наверняка, не меньше десятка в толщину. С достаточным количеством еды и сотней парней, знающей, как обращаться с луком и мечом, здесь можно просидеть не один месяц, обороняясь от армии даже больше той, что они вчера опрокинули. Потому Шератли и не стал удирать в столицу.

Но, к счастью, ворота, к которым вела единственная узкая извилистая тропа, были открыты. Да и не думал же Валлай, что они собираются драться с Шератли?

Думал. Иначе, боги, на кой хрен они сюда попёрлись да ещё в такой спешке?

– Лишних коней оставляем здесь, – скомандовал Гриз у подножия холма. – Жирок, Незле, вы со своими людьми тоже остаётесь. Но будьте начеку. В случае чего… вы сами знаете.

– Уж не сомневайся, знаем, – прошелестел Жирок, едва шелестя своими тонкими губами, едва прикрывающими зубы.

«В случае чего? Чего? Чего, Гриз, мать твою?» – едва не сорвалось с губ рубаки, но он промолчал. И, промолчав, двинул коня за командиром.

«Шестнадцать или даже