Могильщик. Шёпот костей - Геннадий Алексеевич Башунов

крови, а пару раз брали одну шлюху на двоих. А может, рубака просто переживал, что старый боевой товарищ, пусть и бывший командир, станет смотреть на него, как на дерьмо, прилипшее к подошве.

К счастью, аудиенция была неформальной. Валлай просто пришёл к воротам замка в назначенное время, назвался, а окликнутый стражником паренёк привёл его в небольшую глухую комнатку в замке и усадил за пустой стол. Никаких фанфар и преставлений вроде «герой Битвы при айнсовых бродах» или «борец со слугами Неназываемого», никаких тронных залов и званых приёмов. Просто каморка в замке с небольшим столом, и начавшееся длительное ожидание.

Но уйти Валлай, конечно же, не мог, поэтому ему пришлось сидеть, думать ни о чём и пялиться на пустой стол, стул напротив и стены, «украшенные» только полудюжиной ламп. Ну, ещё, конечно, была дверь, хорошая дубовая дверь, обитая железом, с толстенным железным засовом, держащимся на скобах толщиной в детскую руку. Ни другого прохода, ни окна, ни даже бойницы. Выходит, это комната специально строилась для проведения встреч без лишних глаз и ушей. И, скорее всего, где-то в полу или стене был потайной люк, ведущий куда-нибудь во двор или даже за стены замка.

На то, чтобы рассмотреть всё это и обдумать, чего же такого хочет от него Гриз, раз устраивает встречу в таком месте, и не найти ответа, у Валлая ушло от силы пара минут. Потом он начал скучать, а вскоре немного разозлился. Может, Гриз мучает его этим бездействием, чтобы указать на его место? Или решил не приходить, решив, что есть дела поважнее? Или вообще забыл про рубаку? Но в момент, когда даже персона короля перестала быть настолько уж значимой, чтобы продолжать ожидание, в дверь ввалился Гризбунг.

Он не сильно изменился. Разве чуть нарастил мышц и мяса, но никак не жира, в уголках глаз пролегли глубокие морщины, а на висках едва засеребрилась седина. Но лыбился он как старый добрый Гриз, и потому из головы Валлая сразу вылетели все эти «сиры», «ваши милости» и сомнения. Рубака встал из-за стола, ухмыльнувшись, обнял старого друга, и Гризбунг, владыка Коросса, захлопал его ладонями по спине.

– Привет, дружище, – буквально прорычал Гриз. – Меня задержали. Сраная политика, мать её. А где жратва? Тебя что, даже покормить не удосужились, пока я не пришёл? Агаи, старая ты подстилка! – рявкнул король, оборачиваясь к раскрытой двери. – Где жратва?

В проёме буквально материализовалась нимфа лет двадцати, глубоко поклонилась и, прошептав:

– Сию секунду, ваша милость, – исчезла.

– Не такая она уж и старая, – заметил Валлай, усаживаясь.

– Для подстилки – старая, – фыркнул Гриз, садясь напротив рубаки. – Понимаешь, иногда полезно местным напоминать, что меня не сильно-то учили в детстве придворному этикету. Особенно, конечно, мужикам. – Ухмылка короля стала той самой, за которую его прозвали… Чокнутым. – И что я могу выпустить кишки любому. Слышал что-нибудь о покушении полугодичной давности?

– Покушении? На тебя?

– Конечно, на меня. На кого ещё?

– Нет, не слышал.

– В том и вся суть, никто не слышал. Ну, кроме организаторов и пары моих приближённых. Никому из обычных поданных не стоит знать, что какие-то ублюдки решили убить короля и наняли для этого полдюжины бывалых парней. Так они верят в стабильность власти. А нанявшим убийц ублюдкам охренеть как страшно от того, что они послали шесть профессионалов, показали им тайный ход до самой королевской опочивальни, о котором даже я не знал, и больше ни о ком из этих шестерых никто ничего не слышал и тем более не видел их. Вообще ничего.

– Сам убил всех? – хмыкнул Валлай.

– Да, сам. Хорошая была ночь: буря, ливень, ветер… В самый раз для покушения. Я завалил каждого из них, как молодого бычка, а потом с парой доверенных людей разрубил тела на куски, засунул в мешки с камнями и утопил во рву. Моя жёнушка после всего увиденного спать не могла пару месяцев, но кое-как успокоилась. Понимаешь, до этого ей доводилось видеть только синие от яда рожи на пиру, задушенных во сне подушками да заколотых кинжалами и стилетами в коридорах, а никак не разрубленные пополам головы и кишки, свисающие до коленей. Кстати, после того случая она совсем перестала мне напоминать о прошлом, проведённым вне дворцов, балов и рыцарских турниров.

Они оба коротко хохотнули. Словно это было сигналом, дверь раскрылась, и Агаи внесла ломящееся от еды блюдо. Вкусы у Гриза за эти три с лишним года тоже не особо изменились: кроме нескольких видов мяса, хлеба, сыра и графина с вином на блюде ничего не оказалось. Вмиг расставив все блюда, служанка исчезла из комнаты.

– Единый, как я хочу жрать, – буквально простонал король и принялся накладывать на позолоченное блюдо мясной рулет. – Как у тебя дела идут? – промычал он с набитым ртом, недвусмысленно тыча в графин вилкой.

Валлай взял графин. Да как у него дела? Нормально, вроде бы…

– Это был Шератли? – совсем неучтиво проигнорировал он вопрос короля.

– А кто ж ещё? – фыркнул Гриз, припал к бокалу, осушил его двумя жадными глотками и мрачно заглянул внутрь. – Единый, нет бы принести нормальную кружку, а? Так наливать рука устанет. Так что сегодня это твоя забота – наполнять бокалы. Так о чём мы? Да, дружище, то был Шератли. Кому ещё знать потайные ходы во дворце? Через день он вообще запропал из виду, а потом тайно сдриснул в Горлив. А не сдриснул бы, его тело нашли бы в опочивальне, потому что я тайком заплатил паре хороших парней из наших за его жизнь. Но в Горлив они уже не полезли, да и я сам их отозвал. Но что мы всё обо мне. Так как у тебя дела?

– Нормально. Выполнил пару заказов… а теперь вот… здесь, – рубака развёл руками и улыбнулся.

– Заказов, – глубокомысленно произнёс король, тем не менее не переставая жевать. – Знаешь, пока я рубил тех парней, я почувствовал себя не на своём месте. Вернее, что я был не на своём месте и занимался не тем, что по душе, до того момента, пока не услышал скрип петель, не слез с королевы и не взялся за меч. А когда свистит сталь, трещат кости, и кровь хлюпает под ногами… как будто снова живёшь что ли? Ты понял меня, да?

Валлай вспомнил