Русский агент Аненербе - Дмитрий Шмокин

оккультные и мистические идеи. Слова о мистической женщине, которая пророчествует будущее могущество Рейха, и ошибках, которые в перспективе, возможно, приведут к гибели, не могли не заинтриговать его. Он обернулся и снова посмотрел на Лебедева. В его глазах сверкнуло редкое и пугающее выражение восторженности.

— Мы с вами стоим на месте, где формируется история, — заговорил он, указывая на карту, — здесь, в Вевельсбурге, я изучаю, как сила идей может изменить мир, я не покладая рук работаю над будущими проектами Рейха. Я облечен не только властью, но даром предвиденья… Что-ж, благодарю вас Франц. Я знал, что это дело можно доверить только вам и никому другому. Вы в очередной раз подтвердили свое высокое предназначение, вы оправдали мое самое высокое доверие к вам, и по праву находитесь здесь, рядом со мной, в месте древней силы немецкой нации.

— Благодарю рейхсфюрер за высокую оценку моей скромной работы.

Константин почувствовал, как расслабились все его мышцы и если бы он сейчас захотел встать, то сделал бы это с великим трудом, хотя казалось, — с него словно свалился груз сотни килограммов.

— Если она действительно может быть полезна Рейху, я дам ей шанс доказать это. Но… — Гиммлер поднял руку, — Я недавно уговаривал Фюрера лишить звания нескольких высокопоставленных офицеров, имеющих примесь еврейской крови, и начать расовое расследование, он не согласился со мной и дал им особые охранные грамоты. Мой дорогой Франц, если ты ошибешься, то это будет иметь последствия для нас обоих. Она, останется твоей ответственностью.

Лебедев встал.

— Так точно! Я осознаю всю полноту ответственности и вашего доверия. Я не подведу. Еще раз благодарю вас, Рейхсфюрер, за высокое доверие, оказанное мне Рейхом, — заверил он, стоя смиренно, но уверенно.

Хотя в глубине души Константин понимал, что его борьба только началась, ведь он перешагнул черту, за которой отступления больше не будет.

— Какие ваши рекомендации по дальнейшей работе с этой еврейской… Предсказательницей или ведьмой? — с легким вздохом, спросил Гиммлер.

— Она чрезвычайно сильно морально и психологически подавлена. Очень слабо реагирует на внешние раздражители. Я думаю, отправить ее в свое родовое поместье под присмотр своей hausdame Марты Шмидт. Она своих мягким характером и заботливым обхождением вернет ее в нормальное расположение духа.

Гиммлер едва заметно брезгливо поморщился.

— Может лучше если с ней поработают наши врачи, например доктор Рюдин или Август Хирт?

— Рейхсфюрер, я думаю ей просто нужна спокойная обстановка и небольшой уход. Доктор Рюдин или любой другой психиатр загонят ее еще глубже с состояние прострации с помощью лекарств и своих методик, и мы упустим единственный шанс.

Гиммлер сел на трон Генриха Птицелова и некоторое время задумчиво смотрел на Лебедева.

— Хорошо Франц, делайте, как посчитаете нужным. Только дайте мне результаты… Результаты! Думаю, ваших полномочий будет достаточно извещения местного отделения Гестапо.

— Так точно Рейхсфюрер. Я подам официальное письменное уведомление от организации, но прошу вас, дать мне разрешение сопроводить это устным указом от вашего имени.

Гиммлер согласно кивнул.

— Хорошо Франц, пусть будет так. Брандт все подготовит.

Лебедев старался внешне быть абсолютно невозмутимым, но в душе все рвалось фейерверками радости — он спас Маргариту от гибели! Теперь все будет зависеть от того какую информацию он будет «скармливать» этому упырю. А уж он постарается на славу! Эта бледная морда в тонких очках «велосипедах» будет довольна, даже не подозревая, что Лебедев поведет Рейх по ложному пути, а он тем временем найдет выход, как увезти Маргариту в безопасную страну, например в Аргентину, а дальше через Мексику в США.

Встреча продолжалась уже более часа. Гиммлер был холоден, проницателен, и в то же время гипнотизировал своим представлением о высших целях. Он откинулся на спинку трона, а в его глазах загорелся огонёк интереса.

«Ну теперь следующий вопрос на повестке нашего собрания…», — подумал Лебедев.

— Франц с этим вопросом решили. А что с нашей самой желанной реликвией, наконечником копья Одина? Ты достаточно оправился после контузии, чтобы возглавить экспедицию в Россию?

— Так точно Рейхсфюрер! Я готов. Как раз пока еврейская предсказательница будет приходить в себя, я займусь экспедицией.

— Насколько велики шансы обнаружить Гугнир в склепе торговца из Ганзы? И он вообще существует, я имею ввиду он материален?

«Он, сука, очень даже материален!», — подумал Константин про себя, — «я видел и держал в руках ваш Гугнир, который привел меня сюда».

— Так точно Рейхсфюрер! Я полностью уверен, что Гугнир существует.

Взгляд по-особому потеплел и Гиммлер спросил:

— Я в этом никогда не сомневался! Он находится там?

Лебедев сделал небольшую паузу, скорее имевшую в своей основе театральный эффект, и ответил:

— По всем косвенным и прямым признакам Гугнир находится в склепе Дитриха фон Любека. Реликвия была послана ему с каким-то определенным замыслом, и я уверен, он не мог с ней расстаться.

— Франц привезите мне Гугнир… Как в свое время вы нашли и привезли Чинтамани. Если мы обретем Гугнир, то наконец-то у нас появится возможность начать формировать новую арийскую религию и возродить истинный Германский дух. Мы сметем варваров с Востока и уничтожим их ничтожную расу.

— Я приложу все свои знания и силы, чтобы достигнуть этой цели, — ответил Лебедев вставая.

Гиммлер тоже встал. Он подошел к Лебедеву и положил ему руки на плечи.

— Отлично мой дорогой Франц. Ваша искренняя дружба, честь для меня.

У Константина неожиданно возник сильнейший рвотный рефлекс, который он с трудом удержал. Гиммлер продолжил:

— Я хочу, чтобы вы остались сегодня на посвящение новых адептов нашего братства СС.

— С превеликим удовольствием Рейхсфюрер, а это особая честь для меня, — ответил Лебедев, вытягиваясь по стойке смирно.

* * *

До «мероприятия» оставалось пару часов, Лебедев вышел во двор замка чтобы предупредить Густава Ланге, что они сегодня остаются на ночь в замке и немного прогуляться — легкая прогулка помогала собраться с мыслями. Мрачная тишина нарушалась лишь тихим шелестом ветра — как напоминание о том, что в этом месте решение каждой проблемы лежит на грани между жестокой реальностью и философией силы. Константин прошел к воротам. Вечер был прохладным, а легкие холодные порывы ветра снаружи, усиливал ощущение железной строгости, царящей в цитадели СС. Когда Лебедев стоял у ворот замка, глядя на густую завесу леса, которая окутывала Вевельсбург, над замком начал кружить ворон.

«Приятель Одина», — подумал он и зябко кутаясь