Русский агент Аненербе - Дмитрий Шмокин

По мощенной дороге, ведущей от хозяйственных построек внизу, шел Густав Ланге.

— Гауптштурмфюрер, машина в гараже, я останусь там, есть комната с кроватью и кухня, немного перекушу и лягу спать. Завтра во сколько мы выезжаем? — спросил он.

— Дай сигарету, — вместо ответа сказал Лебедев.

Густав Ланге молча достал початую пачку все тех же «Revel». Лебедев достал одну сигарету и прикурил от зажигалки протянутой Ланге. Он пробовал курить, когда-то давно будучи подростком, но это ему не понравилось. Поэтому сейчас он закашлялся, вытер слезы, но упорно продолжал затягиваться, ему нужно было снять нервное напряжение и сейчас для этого годились любые средства. Он вдруг поймал себя на мысли, если бы сейчас он вернулся назад в свое будущее, то «нахер» ни за что не стал бы изучать Аненербе и все что с ней связано. «Домой», как же ему захотелось «домой»… Забрать Маргариту и свалить «домой». Он должен найти способ во чтобы, то ни стало. Раз они попали сюда, значит и должен быть способ свалить отсюда. Наконечник копья Одина, ключ ко всему.

«К черту все…», — неопределенно подумал он.

Голова от никотина немного закружилась.

— На рассвете. Поэтому иди ужинай и ложись отдыхать. Нам предстоит поездка из обратно в Берлин, и снова в Тюрингию… И благодарю за сигарету.

— Слушаюсь гауптштурмфюрер! — вытянулся Густав Ланге, — разрешите идти?

Лебедев выкурил чуть больше половины сигареты и выбросил окурок в сторону.

— Да, иди.

Темная ночь накрыла Вевельсбург плотным шлейфом тумана, отрезав замок от окружающего мира. По стенам центрального Зала Северной Башни, известной как Зал обергруппенфюреров, плясали отблески света от факелов и толстых свечей из черного воска. Комната, рассчитанная на торжественные собрания, вызывала в каждом из присутствующих здесь людей, чувство странного величия, а её круглое пространство, несмотря и суровый каменный декор трепет и ощущение единения со всеми членами черного братства СС. Это действовало даже на Константина Лебедева, который находился в числе присутствующих. Он смотрел на пол, выложенный серым шероховатым камнем, украшенным в центре загадочным узором — двенадцати лучевым символом, названым «Черное солнце».

«Schwarze Sonne», — произнес про себя Константин Лебедев, — «Двенадцать 'солнечных героических добродетелей»

Часть нацистской идеологии, разработанной Гиммлером и его окружением — странная концепция, связанная с эзотерикой, мистическими учениями, а также интерпретациями героических идеалов, которые ассоциировали с символом загадочного «Чёрного солнца». Они считали в свой нацистской эзотерике и неоязыческих кругах, этот мифический символ, олицетворением сверхчеловеческих идеалов, связь прошлого с будущим, или даже вечный источник силы. Сами «солнечные добродетели» строились на идеализированных образах воина, героя и праведника, впитавших в себя принципы древних арийских и индоевропейских мировоззрений.

Которые Гиммлер считал обязательными для каждого члена СС «Двенадцать солнечных добродетелей»:

Мужество, храбрость — способность преодолевать страх, встречать вызовы судьбы лицом к лицу. Связано с героическим поведением в бою и перед лицом неизбежных испытаний.

Честь — преданность моральным принципам, верность долгу и своим убеждениям, даже перед лицом смерти или поражения.

Верность, преданность — лояльность своим товарищам, семье, своему народу или высшей цели. Эта добродетель символизирует связь с традицией и коллективом.

Мудрость — умение принимать разумные решения, основанные на понимании высших законов бытия, а не на эмоциях или сиюминутных страстях.

Умеренность — способность контролировать свои желания и инстинкты. Это качество предполагает баланс между земным и духовным, между разумом и страстями.

Чистота — физическая, духовная и нравственная чистота как отражение высших ценностей. Может включать как личное саморазвитие, так и стремление поддерживать связь с высшими силами.

Жертвенность — готовность жертвовать своими интересами, а иногда и жизнью, ради великой цели, ради общего блага.

Справедливость — стремление к правде и честности, готовность защищать слабых и бороться с несправедливостью и хаосом.

Доблесть — призыв к активной борьбе за свои убеждения и ценности, даже в лице кажущейся невозможности победы.

Терпение, Выдержка — умение с достоинством переносить трудности и тяготы, оставаясь верным своим принципам в любых обстоятельствах.

Сострадание — способность проявлять великодушие к ближнему, помогать тем, кто нуждается, и сочувствовать окружающим.

Гармония с природой — ощущение единства с миром природы, умение черпать силу в её ритмах и законах.

Идеальные качества для настоящего «героического человека». Но на сколько сам Гиммлер им соответствовал? Или тот же его вождь, Гитлер, и все его окружение? Они все это взяли из упрощённой концепции «сверхчеловека» Фридриха Ницше приплели сюда древних мифологических героев, из германского и скандинавского эпоса, всех этих Генрихов Птицеловов, Беовульфов или Сигурдов и на этом неоязыческом симбиозе попытались реконструировать древние этические традиции и в конце концов выпестовать новый идеал личности устремленной к совершенству. Конечно, в этом контексте символика Черного солнца выражает источник света, жизни, тепла, а потому и связана с качествами силы, могущества и вечной энергии…. Но на деле — ужас войны, миллионы убитых и искалеченных, разрушенные города и обездоленные люди, газовые камеры концлагерей, черный дым крематориев, застилающий солнце и делающий его по-настоящему черным.

«Может быть я очутился здесь, чтобы каким-то образом все прекратить? Может в этом весь смысл моего фантастического перемещения?», — думал Лебедев, стоя в главном круглом зале и рассматривая мозаику Черного солнца.

Внезапно раздался приглушенный звук рога, потом он стал чуть громче и протяжнее.

В зал в оглушающей тишине зашли двенадцать фигур, облаченных в черные парадные мундиры СС. Их серебристые руны на петлицах и массивные перстни с черепами отсвечивали тусклым светом факелов, установленных по кругу. Глава церемонии, высокий человек с ледяным взглядом, выступил вперед и встал прямо в центре узора. Позади него один за другим зажигались факелы, которые несмотря на огонь усиливали ощущение неземного холода и тишины.

— Братья, — его голос разлетелся рокочущим эхом в замке, — сегодня мы подтверждаем наше предназначение и клятву. Здесь, в сердце нового порядка, который мы строим, «Солнце» ведет нас. Оно зажигает не мерцающее звезды на небе, а заставляет пылать внутренний свет расы, арийский дух, заключенный внутри каждого из нас!

Он сделал паузу и обвел всех присутствующих взглядом.

— Сегодня мы принимаем в наше священное братство германского духа, новых членов, которые станут нашими братьями.

Торжество не сопровождалось магическими действиями или псевдо-ритуальными манипуляциями. Все выглядело строго и упорядоченно. Каждый из присутствующих шагнул к центру круга, к символу, и поднимал правую руку салютуя. Слова обета звучали сухо, мертво, словно зарифмованные командные строфы, но одновременно эмоционально:

— Я клянусь верностью новому миру. Верностью братству. Верностью нашему пути…

После каждого произнесенного текста лидер