Берлин-45 - Сергей Егорович Михеенков

прекрасным спортом, очень полезным для мужчины, особенно в его годы. А годы-то были молодые – в начале апреля ему исполнился сорок один. Хотя выглядел генерал старше своих лет: после тяжёлого ранения ходить стал меньше – болела нога, немного раздобрел, раздвинулся в плечах, осел. Вот и завёл снова мотоцикл: и быстро, и удобно крутиться по берлинским улочкам, расчищенным во многих местах только наполовину. И свиту из охраны с собой возить не надо, достаточно одного автоматчика.

При этом одновременно Берзарин оставался командующим 5-й ударной армией. Надо заметить, что его войска, должно быть, закончили боевые действия самыми последними.

Когда на других участках уже затихла стрельба, когда иссяк поток пленных, вылезших из-под обломков зданий после объявления генералом Вейдлингом капитуляции гарнизона, солдат армии-победительницы, уставших после многолетней тяжкой боевой работы, одолел вязкий, словно августовский мёд, сон. И вдруг в секторе 899-го стрелкового полка 248-й стрелковой дивизии поднялся переполох. Вначале подумали: славяне на радостях палят в воздух, разряжают диски и обоймы, чтобы не оттягивали ремень. Но вскоре командиры насторожились: «Что за чёрт!?»

Впереди по фронту исклёванный прямыми попаданиями снарядов и пуль комплекс зданий Имперской канцелярии. Где-то за ним, во дворе фюрер-бункер. Уже было известно, что Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством. Перед атакой Имперской канцелярии штурмовой группе полка поступил приказ от командарма: «Постарайтесь захватить живыми оставшихся главарей фашистской Германии». Никого из главарей захватить не удалось. То ли все главные трофеи уже расхватали штурмовые группы из других частей – здесь, в центре в эти дни всё перемешалось, сбились в кучу многие подразделения не только соседних дивизий и корпусов, но и армий, – то ли главари фашистской Германии последовали за своим фюрером. Это мы теперь знаем, кто в какую яму попал. А в то время царила полная неразбериха…

В штаб астраханского полка доложили: на позиции батальона капитана Боровкова на Инвалиденштрассе со стороны Имперской канцелярии зафиксирована попытка прорыва колонны бронетехники в количестве до пяти единиц; две из них артиллеристы подбили, остальные прорвались на второй рубеж, там остановлены бронебойщиками. Экипажи противника, потеряв несколько человек, укрылись в руинах зданий и ведут непрерывный огонь, в переговоры не вступают.

Комполка выслушал доклад и распорядился:

– Кончайте быстрее.

На всякий случай, памятуя приказание генерала Берзарина, послал туда группу автоматчиков: «Если есть кто из важных, взять живыми».

Живыми взяли двоих в форме с петлицами СС, мужчину и женщину. Мужчина управлял бронетранспортёром, а женщина назвала себя фрау Эрной, машинисткой из бюро руководителя немецкого радио Ганса Фриче. Именно она и рассказала, что в другой группе, укрывшейся среди руин, находится комендант правительственного района Берлина бригадефюрер СС Вильгельм Монке, личный пилот Гитлера группенфюрер СС Ганс Баур, личный врач фюрера оберштурмбанфюрер СС Людвиг Штумпфеггер, имперский руководитель молодёжи Артур Аксман и, самое важное, рейхсляйтер Мартин Борман.

Пленных тут же доставили в штаб дивизии.

Атаку на засевших за руинами эсэсовцев возглавили командир одного из батальонов астраханского полка капитан Кошурников и командир роты лейтенант Личугин. Они попали под шквальный огонь и почти все погибли. После чего командир полка полковник Артёмов приказал сапёрам взорвать остатки домов, где засели эсэсовцы.

Полковник Сергей Артёмов был молод, ему шёл двадцать девятый год. С Кошурниковым и Личугиным он шёл с Днестра. До слёз было жаль боевых товарищей, погибших, когда Берлин уже был взят и война, считай, закончилась. Кому нужна эта кровь? К чёрту Монке! К чёрту Бормана!

Когда кирпичная пыль осела, он ещё раз посмотрел на тела своих офицеров и солдат, рядком, словно для братского погребения сложенных возле подбитого бронетранспортёра, и сказал адъютанту:

– Сообщи в штаб дивизии: больше пленных нет.

Смерть Мартина Бормана долгое время вызывала сомнения. Нет тела – нет дела. Пошли разного рода кривотолки, спекуляции. Но в 1973 году во время проведения строительных работ на Инвалиденштрассе в отвале обнаружили «скелетированные останки человеческого тела». Судебно-криминалистическая экспертиза показала – эти останки принадлежат «партайгеноссе» Мартину Борману.

Не выпустил его полковник Артёмов в Аргентину…

Части 5-й ударной армии начали покидать центр Берлина. Им определены были места расквартирования в менее разрушенных кварталах. Оставлял Инвалиденштрассе и астраханский полк. Лошади и трофейные грузовики тащили дивизионные пушки с зачехлёнными стволами. Шли роты взводными колоннами. Полевую кухню с дымящейся трубой, в нескольких местах пробитой то ли осколками, то ли пулями, с кашеваром на передке тащил верблюд. Полевая кухня, даже с кашеваром и запасом дров, ему была не в тягость. Он шествовал своей царственной походкой среди руин по центру Европы, с величественным равнодушием окидывая взглядом окрестности только что отгремевшей «битвы народов».

12

Потери армии, как, впрочем, и всех соединений 1-го Белорусского фронта, атаковавших Берлин, были очень большими – 17 966 человек убитыми и ранеными. Больше 5-й ударной потеряла лишь 8-я гвардейская (24 484 человека), 69-я армия (18 446 человек) и 3-я ударная (17 993 человека). Когда в первых числах мая возле Бранденбургских ворот выстроили 248-ю стрелковую дивизию, по воспоминаниям её ветеранов, полки, без тылов, едва дотягивали до батальона каждый.

На следующий день после капитуляции в расположение армии прибыл комфронта Г. К. Жуков. Из Карлсхорста на автомобилях в сопровождении офицеров штаба 5-й ударной Жуков и Берзарин подъехали к Имперской канцелярии. Маршала интересовала судьба Гитлера, желательно подтверждённая наличием трупа.

Поиском останков Гитлера и Евы Браун занимались специальные команды. Жукову доложили, что тела не обнаружены, что они сожжены и, по всей вероятности, закопаны где-то неподалёку. Пошли к кострищам. Берзарин всё время шёл рядом с Жуковым, они вели беседу. Главноначальствующему советской военной администрацией в Германии и коменданту Берлина было что обсудить. Сталин требовал точной и исчерпывающей информации о Гитлере. Быть может, говорили о Бормане, о бое накануне на Инвалиденштрассе. Ночью патрули задержали бригадефюрера СС Монке и после основательного допроса его под усиленной охраной самолётом отправили в Москву.

Они вошли во двор Имперской канцелярии. Посреди небольшого сквера чернели остатки давно остывших костров. Ещё вчера здесь всё было завалено трупами. Убитых убрали.

Офицер из группы поиска сказал, что, возможно, в одном из этих костров и были сожжены трупы Гитлера и Евы Браун.

После некоторой паузы Жуков сказал:

– Нет. На этих кострах немецкие солдаты кипятили воду… – И тут же отдал распоряжение Берзарину организовать прочёсывание окрестностей. Комендант немедленно отправил несколько взводов. Ничего и никого не нашли. Не обошлось без курьёза: один взвод всё же арестовал «Гитлера» – чуть выше среднего роста, чёлка на лбу, зачёсанная набок, прямой нос, усики щёточкой… СМЕРШевцы тут же выяснили – хозяин лавочки с соседней Фридрихштрассе. «Ступай, папаша, домой…» Молодые автоматчики, отличившиеся при поимке «фюрера», посмеивались друг над другом.

Как известно, 7 мая 1945 года в Реймсе, в здании, занимаемом оперативным отделом штаба Верховного главнокомандующего англо-американскими экспедиционными силами состоялось подписание Акта о безоговорочной капитуляции вооружённых сил Германии. От имени Германии его подписал начальник Штаба оперативного руководства вермахта генерал-полковник Альфред Йодль, от имени союзников – начальник Главного штаба Союзных экспедиционных сил генерал-лейтенант Армии США Уолтер Беделл Смит и генерал-майор Красной армии И. А. Суслопаров, в тот момент прикомандированный к штабу Союзных экспедиционных войск в качестве представителя Ставки ВКГ. Именно благодаря эпизоду в Реймсе история и сохранила имя этого неприметного генерала: своё дело сделал – на итоговом акте, видимо, имея на то особые инструкции, сделал приписку, что это соглашение не окончательное.

На 8 мая в Карлсхорсте, в штабе 5-й ударной армии, в одном из просторных офицерского казино сапёрного училища сухопутных войск была назначена церемония подписания главного документа – Акта о безоговорочной капитуляции германских вооружённых сил перед армиями союзных государств.

Берзарин был принимающей стороной. Этот день оказался для него непростым. В аэропорту Темпельхоф один за другим приземлялись самолёты с советскими и союзными генералами и гражданскими. Военный комендант Берлина, начальник штаба 1-го Белорусского фронта генерал армии В. Д. Соколовский, член Военного совета 5-й ударной армии Ф. Е. Боков и группа офицеров центральной комендатуры, переводчики, фотокорреспонденты и кинооператоры часами стояли на краю взлётной