Клубничные каникулы - Ника Крылатая

– О чем задумалась? – Саша подошел сзади и обнял. – Любую проблему можно решить. Я помогу, – поцеловал за ухом. Собранные в пучок волосы открывали изящную шею. "Кажется, грудь уже не самая любимая часть ее тела". Никогда ему еще не хотелось с такой силой кого-то защищать и оберегать, те женщины, на ком он когда-то подумывал жениться, не вызывали и сотой доли тех чувств, что он испытывал к Ульяне. Не только сексуальное желание, а еще возможность быть рядом, просто прикасаться, радоваться ее успехам. Свое испытание огнем, водой и медными трубами он прошел, не без потерь, и чуть позорно не сломался, а вот ее поддержит. "Через неделю у нее день рождения, надо не забыть".

– Спасибо, – Ульяна откинулась на такого надежного мужчину. Что ей нравилось, он спокойно может стоять за ее спиной, не давая упасть, а в случае чего – задвинет за свою, надежно защищая даже от самого себя. Она прекрасно поняла, что Ковыльский не пушистый зайка и легко с ним не будет, а еще ревнив. До трясущихся рук и бешенства в глазах, но она совершенно этого не боялась – знала, чувствовала, что не обидит, главное – не врать. А редкие вспышки характера ей даже нравились, сама обладала схожим темпераментом. "Дура ты, уже думаешь так, будто замуж позвал".

– Пока не за что, – невесело хмыкнул Саша. – Из-за меня у тебя конфликт с родителями.

– Мама отойдет, попозже, когда-нибудь. Она строгий учитель даже вне стен школы, поэтому они с теть Валей периодически в контрах. У них совершенно разные характеры и взгляды на жизнь.

– Ну, я бы не был столь категоричен. Валентина Павловна тоже человек со стальным характером. Доводилось испытать на себе.

– Давай пока оставим эту тему, – девушка развернулась к нему лицом. – Как Скарлетт, подумаю об этом завтра. У меня есть другое предложение, – ловко начала расстегивать рубашку.

– Поддерживаю, – в мгновение мир перевернулся, и Ульянка была перенесена в спальню самым первобытным образом – на плече.

Глава 26

– Я не смогу жить тут постоянно, – Саша задумчиво рисовал пальцем узор на женской груди без всякого сексуального подтекста. После всех упражнений, горизонтальных и не очень, хотелось просто лежать в обнимку, прижимать девушку к себе покрепче, баюкать в своих объятиях. – Дела не позволят, – он глубоко вздохнул.

– А как… – начала было Ульяна.

– Ключи запасные дам. На первое время все необходимое здесь есть. А дальше решим, – мужчина поцеловал ее в макушку.

– Но… – опять она предприняла попытку возразить, что вроде как бы неудобно.

– Не придумывай, все нормально, – Ковыльский укрыл обоих одеялом. – Завтра поговорим. Только вечером я уеду в деревню. В комплексе не привыкли так долго без меня обходиться.

– Саш, спасибо тебе, – Ульяна была совершенно искренна. С родителями она потом утрясет, не в первый раз, хотя и не так серьезно. Потом она все решит, а сейчас можно спокойно спать, чувствуя под боком горячее мужское тело. На удивление она легко привыкла спать с Сашей, и даже одеяло они не делили.

Воскресенье прошло почти в семейных хлопотах – ездили по магазинам, готовили ужин, а потом Саша уехал, вот тут-то Ульянку и накрыло: оставаться одной в полупустой квартире было… тошно.

"Что я здесь делаю?" – задавалась вопросом. Это когда рядом был Ковыльский, было просто и понятно, а сейчас как-то неловко, будто родители нашли пачку сигарет в кармане, а ты пытаешься доказать, что это не твои. "Оказывается, чувствовать себя содержанкой – мерзко. Поэтому Вероника такая злая".

– Дура ты, Ульянка, – девушка сидела одна на кухне и пялилась в окно на улицу, по которой только что, мигнув габаритами, уехал белый Прадо. – Вечно тебе надо больше: сначала мужика, потом работу, теперь вот любовь подавай. Взаимную! Жирно будет.

Неумолимо приближался тридцать первый день рождения, и это нагоняло тоску, как будто очередной день в календаре что-то кардинально изменит в жизни. На самом же деле, как и Новый год, эта дата ничего толком не меняла. Хорошо хоть благодаря Валерии Максимовне неделя пролетела как один миг, только очнуться успела, как уже утро пятницы. Про день рождения она никому не говорила, но Романовская точно знает – смотрела документы. Может, уже и забыла.

– Никому не буду говорить, – решила Ульяна.

После обеда ее вызвала к себе начальница и очень удивила:

– Ульяна, на этой неделе все. У нас редкие семейные выходные, так что можешь быть свободна, – сказала та, не отрывая взгляда от экрана монитора.

– Хороших выходных, – удивленно ответила помощница и отправилась собираться домой. На целых полдня у них будет больше времени вдвоем! Правда, от удивления чуть челюсть не потеряла, когда, выйдя из здания, буквально налетела на Александра.

– Куда спешим? – он за талию притянул девушку к себе. – На свидание?

– На свидание! – она показала язык. – Правда, ехать далековато. Нынче вот девушки сами до места добираются, – произнесла, теребя молнию на его куртке.

– Такая красотка и на автобусе? – Саша включился в игру. – Мой конь к вашим услугам, домчим с ветерком, – распахивая переднюю дверь машины.

– Я так рада, – Ульянка поцеловала самого лучшего мужчину в своей жизни. – А ты как здесь очутился так рано? – прищурилась.

– Приехал по делам, – и Ковыльский не соврал, у него были очень важные дела, – ну и намекнул Валерии, что хватит тебя уже тиранить, а то худенькая стала и бледненькая.

После почти целой недели хандры снова было хорошо и спокойно. Заехали к теть Вале на чай со знаменитым клубничным вареньем, в обязательном порядке зашли к Майе – кобылка, как всегда, была рада видеть посетителей. Но приятнее всего было целоваться на террасе, смотря на яркие низкие звезды, укутавшись теплым пледом. Осенью воздух пахнет остро, терпко, холодком, и горячий шоколад в стоящей рядом кружке только подчеркивает осенние нотки. Что может быть лучше такого вечера? Только ожидание продолжения и уверенность, что череда таких вечеров будет длинной.

И совсем неудивительно чувствовать, что объятия стали чуточку сильнее, и нежность стала уступать место страсти. Сердце под женской рукой забилось чаще, шею опалил жаркий поцелуй. Саша сумел укутать "некомпактную" Ульяну в плед как в кокон – это уже стало их традиционной шуткой.

Ничего не имеет значения, когда сердце готово выпрыгнуть