Сила Боли - Павел Александрович Зверев

дома. Более того, он вообще не состоял ни в одном из домов. Родители торгаши, достаточно влиятельные, чтобы засунуть сыночка в один из «рукавов», как назвал это сам Жгут, псарни. Псарня, как оказалось, это не просто что-то на подобии органа местной власти, это, скорее, полноценная, хм, полноценный отросток императорского дома, пусть и кажущийся независимым и самостоятельным. Ну, а дальше, история стара, как мир. Молодой, подающий надежды, но без протектората какого-либо дома. Практически Низший, в глазах остальных и способный, что тоже в плюс ему не пошло. Каков итог? Какой-то родовой артефакт, способный из псаря сделать овоща и история, собственно, заканчивается. Да, после был гнев императора, который ограничился маханием пальчика и изъятием несомненного серьезной вундервафли, что в бараний рог псарей скручивает, да всё на этом. Более того, я даже уверен, что они сами его отдали, лишь бы избежать более серьезных последствий. Но, как говорится, что имеем. Родительский бизнес погорел напрочь, да и сами они не прожили долго, скончавшись при странных обстоятельствах. Заметание следов? Наврятли. Скорее стирание своего позора из истории, когда какая-то низшая семейка заставила Высший дом преклонить колени перед императором. Сам Жгут в то время находился на лечении в одном из храмов церкви Истины, где ему, практически, помогли. По крайней мере, собрали личность воедино, вернув парня к жизни. Почти. Ибо при крахе родительского дела иссякли и финансовые вливания в его лечение, а благотворительность для этого мирка понятие чуждое. Возвращаться назад было чревато, да и некуда уже, на самом-то деле. Благо хоть информацию от сановников церкви Истины получить любому дому сложнее, чем аудиенцию у императора.

Так он и оказался в Нижнем. Проживал свою жизнь, изредка влияя на окружающих остатками дара. После родового артефакта и собранной личности о былых высотах можно было забыть. Остались лишь, какие-никакие знания, за небольшое время работы псарем, да куцые силы, где заставить забыть об оплате за выпивку самое большое достижение. Вот читать, а точнее считывать, это да, это умение никуда не делось. Особенно легко давались поверхностные мысли, которые люди щедро разбрасывают направо и налево.

— Было дело, хотел к кому-нибудь под крыло залезть, — криво усмехнулся Жгут, — да вовремя себя одернул. С такими способностями долго не живут. Молва пойдет один лург, а там джина в бутылке не утаишь.

— Что за херня с тобой была при последних словах? — спросил мужика, неспешно попивающего горячий взвар. — Будто черви по венам, какие, скользили.

— Каждый псарь приносит клятву императору, — скривился Жгут, непомнящий своего настоящего имени, точнее не желающий его помнить. — Я тоже приносил. Но после колечка этого лургова, я это уже не я, а поэтому никаких клятвенных обязательств больше не имел. Показалось, что будет охренеть, как иронично, принести клятву тебе. И она даже сработала, хах! — сморщился мужик. — На самом деле эта клятва что-то на подобии внутренних установок самому себе. Её текст намертво вбивается в подкорку и буквально сливается с простой формой активатором. Не убей там, не предай, во благо, и так далее. Текст тебе после накидаю, если интересно будет.

— Убрать клятву можно? — интереса ради спросил я.

— В том-то и дело, что нет, — сморщился Жгут. — Почему ты думаешь, этот артефакт столь споро поменял хозяина? Да я даже уверен, что тот ублюдок сильно поплатился, за то, что такую вещь засветил. Но не суть. Всё это дела прошедшие и к ним я возвращаться не намерен. Ты лучше скажи мне, зачем тебе это всё? Ну, компашка эта, возюканье с бандами. С твоим уровнем силы спокойно можно прибиться, да даже к какому-нибудь роду! Не здесь в столице, понятное дело, но на сытую и даже размеренную жизнь хватит.

Эх, какие сладкие речи. Если бы не предсмертный взгляд Мики перед глазами.

— В общем-то, — пожал плечами, — цель я уже озвучивал. А там поглядим. Авось и за твои долги найдется, у кого спросить.

О! Это я не зря звезданул. Как загорелись его глаза, как на несколько мгновений сбился пульс! И, если до этого момента передо мной стоял подчиненный, то сейчас он резко превратился в соратника. Верного одному только мне. Без всяких там клятв и прочей мишуры.

— А сможешь⁈ — прохрипел он в раз пересохшим горлом.

— Жизнь покажет, — пожал плечами. — Но всё это дела далекого будущего. Сейчас цели мои куда как приземистее. В общий курс дела тебя уже ввел, остальное нюансы.

— Ну, если о делах наших скорбных, — хмыкнул Жгут, — то тут ты прав, радужных полос достаточно мало. Сколько ты там сказал? Пять дней осталось? Ага, и после вся полутысячная толпа Картена ринется с нами обжиматься, активно при этом, тыкая ножичками всюду, докуда только дотянутся. На что ты вообще надеешься? Один их всех вырезать?

— Хоть бы и так, — пожал плечами. — На крайняк по голове рубануть можно.

— Тц, — цыкнул Жгут. — В принципе, да, с тобой такое может прокатить. И даже Гостом особо не напугаешь, с учетом, что ты воителя металла до смерти защекотал. Но вот упускаешь ты момент, что повыше их тоже ребятки сидят, и уровень «воитель» там уже не предел. Слепой со своей ручной псинкой Гостом, это лишь половина айсберга. Основные игроки они у стены сидят, и одному из них ты явно мозоль отдавил. Но это после. Обычно, привыкли думать, что Слепой, Каволь и Вечный это основные игроки, но вот незадача, на каждого этого игрока есть рыбка покрупнее. Думаешь, наркота, да ошметки со столов армейских артефакторов верх мечтаний? О, нет, друг мой юный, повыше со всем этим пересекаются планы аристократов, а там тот же воитель любой направленности, что таракан против тапка. Нам бы пару сотен толковых рубак, именно толковых, чтобы Картен хоть немного ответки опасался, тогда да, тогда считай, передышку себе небольшую обеспечим.

— Две сотни, — проворчал я недовольно, — тут двум десяткам рад бы был, а ты про сотни!

— Один в поле не воин, Рэм, — медленно покачал головой Жгут. — В Нижнем иначе никак.

— Обрадовал, лурга тебе в печень, — вздохнул я. — Может, тогда, мысли какие есть?

— Да какие тут мысли, — пожал он плечами. — Будь твоё имя на слуху, и желающие сами найдутся. Но на сопутствующую репутацию нужно время. У нас же пять дней всего. Я