Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников

кружка. Одним из увлекательных занятий кружка было сочинение стихов. Каждый из членов кружка должен был выявить свое поэтическое дарование. Сборник стихов составлялся редакцией в составе Владимира Петровича (брата Елизаветы Петровны. – А.О.) и Всеволода Ниловича (сына Нила Федоровича. – А.О.) Филатовых. Этот сборник имел ярко выраженное сатирическое направление, и Нил Федорович, несмотря на свою занятость, нередко писал туда юмористические стихи и эпиграммы».

«Как живо я вспоминаю сейчас, – писал Георгий Несторович Сперанский в 1952 году[79], – свое общение с этим суровым и даже резким на первый взгляд, но по существу добрым и обаятельным человеком! Первый раз я увидел его зимой 1890 года. Нил Федорович показался мне тогда очень суровым. Это впечатление рассеялось, когда спустя полтора года мне приходилось часто бывать у Филатовых на даче в Кунцево. Нил Федорович приезжал туда к вечеру, усталый после долгого трудового дня. Несмотря на усталость, он с большим увлечением играл с молодежью в городки, а потом устроил первую теннисную площадку, что было тогда новинкой».

В моем архиве хранится уникальная фотография Филатова, подаренная моему деду, с надписью на обороте: «Знаменитому лаун-теннисисту от достойного соперника. 94.13.X. Н.Ф. Филатов».

«Характерной чертой ума Филатова была его замечательная способность разбираться в запутанных вопросах. Он очень любил всякие задачи из области математических софизмов и решал их быстро, охотно распутывал китайские головоломки из проволоки, прекрасно играл в шахматы. В карманах его пальто всегда были вырезки из газет с шахматными задачами, которые он любил решать во время разъездов по Москве. Игре в шахматы, если только удавалось сесть за столик, он отдавался с увлечением, азартом»[80]. Его племянник Владимир Петрович Филатов, будущий знаменитый врач-окулист, живший одно время в семье Нила Федоровича, вспоминает: «Однажды он опоздал к обеду, сославшись на то, что задержался у своих пациентов Прохоровых (владельцев Прохоровской мануфактуры. – А.О.). На следующий день он опять опоздал, и снова в этом были виноваты Прохоровы; Нил Федорович получил замечание от жены, которая поддерживала дисциплину в доме. На третий день – опоздание на целый час, и опять из-за Прохоровых. Когда и на четвертый день произошло опоздание – все из-за тех же Прохоровых, – учинен был допрос, и пришлось покаяться». «Я, – рассказал Нил Федорович, – уходил уже от Прохоровых, осмотрев больного, и вижу: сидит гимназист лет 13 и сам с собой партию в шахматы играет. А ну-ка, говорю, поставь фигуры – я с тобой сыграю. Думаю, обыграю его в несколько минут, да и пойду. А он мне мат закатил. На другой день – опять мат. Я на третий день уже не мимоходом играю, а нарочно приехал раньше, играю изо всех сил, а он мне опять шах и мат. И на четвертый день – всё шах и мат».

«Да что же это за мальчик такой?» – с удивлением спросил Филатов.

«А это племянник Прохорова. Алехин фамилия его».

Потом только, много позднее, стало понятно, на какого гения шахматной игры, будущего чемпиона мира, наскочил Филатов».

В конце XIX века начали входить в моду велосипеды. Ездой на велосипеде увлекалась не только молодежь, но даже некоторые профессора университета. Нил Федорович, подарил своим сыновьям велосипед, но выучиться езде на нем не удосужился. В этой связи В.П. Филатов в своих воспоминаниях рассказывает случай, который характеризует, с одной стороны, экспансивную, горячую натуру Нила Федоровича, а с другой – его решительность и находчивость при затруднительных обстоятельствах.

«Дело было весной 1893 года, – пишет в своих воспоминаниях Владимир Петрович Филатов. – В Москву приехал царь Александр III и пожелал посетить новые клиники на Девичьем поле. Царя начали ждать с утра. Нил Федорович, надевший форменный вицмундир, ему тесный, томился в бездействии. Вот уже приехал и попечитель Московского округа в белых брюках. Нил Федорович смотрел, как мимо него во дворе Хлудовской больницы ездили его сыновья на новом велосипеде. Но вот он не выдержал: „Стой, Вова, дай-ка я сяду и попробую“. И попробовал. Проехал, вихляя, туда-сюда, несколько шагов и уже прямым трактом налетел на березу, свалился и проехал по корявой коре дерева своим великолепным орлиным носом. С ободранного носа закапала обильно кровь. Ужасная весть пронеслась по клиникам и достигла начальства. Примчались и ректор (Боголепов), и попечитель: Нила Федоровича жалко, и царь вот-вот приедет. Послать за хирургом!! Но зови не зови, а представить царю директора клиники, знаменитого профессора Филатова, с перевязанным носом довольно конфузно. Нил Федорович понял затруднительное положение начальства и сделал решительный жест: „Не надо хирурга! Вова, звони в Малый театр, вызови гримера. Пусть немедленно едет со всеми красками“. Протесты со всех сторон: „инфекция, заражение крови“ и т. д. Гример приехал, заштукатурил ободранное место, и нос получился хоть куда, но несколько странный. Приехал царь. Он задавал вопросы, что-то отвечал на разъяснения профессора, но как зачарованный смотрел на нос Нила Федоровича, не спуская с него глаз. То же делала и царица. Видимо, им обоим страшно хотелось расспросить Филатова относительно его носа, но они все же не решились. Все обошлось благополучно. Еще долго, в течение нескольких лет, старые ассистенты, принимавшие участие в приеме царя, рассказывали молодым ординаторам про историю с носом Филатова».

«Филатов старался вести правильный образ жизни, насколько это позволяла его большая и разносторонняя деятельность. Вставал он в 8 часов и после кофе шел на прогулку по Девичьему полю. Будучи студентом и ординатором, спеша в клинику, я много раз видел высокую фигуру Нила Федоровича, идущего медленным шагом и читающим газету… В 9 часов, а иногда и раньше, Филатов начинал обход в Хлудовской больнице, в лекционные дни читал лекции, а затем шел на обход в заразные бараки. В 1–2 часа завтракал, после чего уезжал на консультации. В 5 часов он обедал, а вечером, если не было заседаний, готовился к очередной лекции, читал текущую литературу, писал статьи и книги. Несмотря на свою чрезвычайную занятость, Филатов благодаря строго соблюдавшемуся порядку дня, находил время не только для научно-литературной работы, но и для искусства, занятий спортом и других развлечений»[81].

Несмотря на строгую организованность жизни и относительно молодой возраст (ему исполнилось только 50 с небольшим лет), в конце 90-х годов «здоровье его заметно пошатнулось, обнаружились признаки общего атеросклероза, появились признаки грудной жабы… Несмотря на такую серьезную болезнь, Филатов продолжал работать по-прежнему, отдыхая только в каникулярное время, и то не полностью. 17 января 1902 года он возвратился из Нижнего Новгорода, куда ездил на консультацию к больному. Несмотря на утомление, вызванное поездкой, он в тот же