Измена. Сказка (не) о любви - Аня Вьёри

брюках. Вдруг тормозит напротив меня, замерев с приоткрытым ртом. В его глазах отражается совершенно искреннее восхищение, очень близкое к благоговению. Как завороженный, он медленно поднимает руку, тянется кончиками пальцев к моим скулам, тихо шепчет: – Ташка.

–Антон, – раздраженно отступаю в сторону, – я прошу тебя.

Он жмурится, сжимает поднятую руку в кулак.

– Прости. Да. Сейчас справлюсь с галстуком, и можно выходить, – он быстро застегивает рубаху.

Смотрю, как мой муж поднимает воротник, берет темный галстук – и перед глазами Вероничка. Та, которая наматывала галстук себе на запястья, и та, которая стояла сегодня в ТЦ. Дрянь! Лживая, продажная дрянь! Хотя что это я? Она просто девица, не обремененная совестью. А вот мой муж – вот кто настоящий предатель.

Суббота. 28 июня. 20.20

Фальшивые улыбки, слишком громкие приветствия, слишком дружеские объятия. Мир тех, кто реально имеет много денег, и тех, кто хочет заставить других думать, что их имеет. Странные сборища, часто заканчивающиеся оргиями, всегда начинаются как великосветские приемы.

Сам Анохин не женат, поэтому на его вечеринках полно свободных хищниц. Однако если его деловой компаньон появляется с супругой, то это строгое табу. Такая вот извращенная нравственность.

Тут почти весь бомонд. Вижу набирающую популярность певичку, модную актрису, знаменитую поп-диву, парочку дам, именующих себя блогерами и коучами. Ну и, конечно, весь деловой мир. Те, из-за кого Антон и посещает подобные тусовки.

Он эти приемы не любит. Всей душой. Это я знаю. Поэтому обычно мы проводили на таких вечеринках часа два, не больше. Пока все еще трезвые и можно поговорить о делах.

Вот и сейчас он уже завел разговор с кем-то, очень смутно мне знакомым, а я осталась в стороне.

– Дорогой, я выйду, – аккуратно касаюсь его рукава. – Тут душно.

– Да, конечно, – оборачивается он и вдруг прерывает беседу, берет меня за руку. – Ты очень бледна, все в порядке?

Ну надо же! Какое благородство! Это почти невежливо по отношению к тому, с кем он разговаривает. По крайней мере, так считают эти мужики.

– Все хорошо, – лучезарно улыбаюсь своему почти бывшему мужу. – Просто выйду на свежий воздух.

Прием устроен в загородном клубе. Прямо на необъятном газоне разбиты парусиновые шатры. Перед ними помост для тех, кто на каблуках. Особенно смелые могут спуститься по газону вниз. Там склон к реке.

Места красивые, но мне на шпильках туда лучше не соваться. Я отхожу на самый край помоста, подальше от музыки и шума толпы. Меня действительно мутит. То ли от всего происходящего, то ли не стоило есть непонятные роллы.

– Наташенька, – слышу окрик сзади. Это Даша! Та самая Даша Прохорова, которая вечно отправляет своего мужа в школу разбирать проказы близнецов. – Как твои дела? – кажется, совершенно искренне спрашивает меня она. – Я не видела тебя с мая! Ты где-то отдыхала?

– Ой, наоборот, Даш, – беру ее под руку, заговорщически понижаю голос. – Я работала!

– А! Это новое приобретение Антона! – так же понизив голос, понимает Даша. – Ну конечно же! Ты же журналистка!

Я ей киваю, а она продолжает:

– А мы думали, куда же ты подевалась! А оно вон что! Ой, – машет проходящему официанту, – принесите еще грейпфрутовый сок! – снова оборачивается ко мне. – Ты представляешь, я беременна! Теперь сама! Случайно! Даже не заметила! Только вот тошнить вдруг начало! Только соком и спасаюсь!

– Прости, Даш, – она заговорила о тошноте, и я чувствую, что у меня тоже ком подкатил к горлу. – Мне что-то плохо.

– Да-да, ты бледная, – она гладит меня по руке. – Слушай, а ты случайно не тоже?

Я отрицательно качаю головой, вырываюсь от нее и бегу в туалет! Нет! Это роллы! Я не ТОЖЕ!

Влетаю в здание ресторана, которое стоит чуть поодаль от шатров, несусь в туалет. Вот она – заветная кабинка. Черт! Меня выворачивает наизнанку! Как же мне плохо. И противно! От всех вокруг, от самой себя, от Антона! Нет, не стоит себя накручивать. Это все роллы.

Я спускаю воду в унитазе и замираю. А тот раз в бабушкиной квартире. Мы же ничем не предохранялись!

Глава 40

Ноги подкашиваются. Я в отчаянии захлопываю крышку унитаза и сажусь сверху. Черт! Ну только не это! Это просто невозможно! Не так! Не сейчас! Не от этого лжеца и изменщика!

Слышу, как двери туалета открываются и в помещение входят хохочущие девицы.

– Представляешь! Послал! Прямым текстом на три буквы! – хохочут подруги.

Вот черт! Свободные самки. Придется переждать, пока они отсюда уйдут. Не показываться же дамам в таком виде. Мигом пополню сводки светской хроники.

Подтягиваю под себя ноги и невольно прислушиваюсь к разговору.

– Да не на того напала эта шалава, – отвечает первой девушке ее спутница. – Он не из таких, явно. Это вон Семенов троих девиц одновременно содержит, Егоров – не-ет, – тянет девушка. – Вообще не понимаю, как она под него поднырнула.

– Она ему виагру в кофе сыпала в лошадиных дозах! – фыркает первая. – Сама признавалась мне, что уже боится за его сердце, а он все равно только о жене думает! Поймала его на подписании какой-то сделки, когда он был на адреналине. Причем только раз и поймала. Второй раз она к нему полезла, и к ним в кабинет жена пришла! Так Егоров Веронику вышвырнул, как вшивую кошку.

– Жена-то у него куколка. – завистливо тянет девица. – Видела ее сегодня?

– Ага… хорошенькая. Но дура. Нет бы мужика крепко за яйца держать, так она в какой-то газетенке работает! Говорят, он ей купил играться.

– Ну, видать, любит.

– Ну да, раз он тут с ней, а Веронику днем послал. Без изысков на х… И заметь, не на свой! – девушки опять громко смеются.

– Я даже не поняла, в чем дело. – рассказывает одна из девиц, – Стою себе спокойно, духи перебираю, и тут летит змеюка! Представляешь! – пискляво передразнивает она, видимо, бывшую секретаршу моего мужа. – Я с ним просто ласково поздоровалась, а он! Меня! Прямым текстом!

Женщины хохочут, я слышу, как щелкают клатчи, открывается и закрывается дверь туалета.

Значит то, что я видела сегодня… Это было не любовное воркование. Это было… Совсем наоборот. А он действительно был