Николай Кузнецов. Строптивый ставленник Сталина - Владимир Виленович Шигин

Тогда же Кузнецов добился расширения базирования Северного флота. Помимо Полярного и Ваенги началось оборудование новой военно-морской базы в Йоканге. Оторванная от «большой земли», Йоканга имела прекрасную якорную стоянку, а кроме того, была чрезвычайно выгодно расположена: она контролировала подходы к Белому морю и имела непосредственный выход в Северный Ледовитый океан.

* * *

Кузнецов вспоминал, что из всех других командующих флотами чаще всего ему в это время звонил командующий Балтийским флотом Трибуц, которому поведение немцев на Балтике казалось особенно подозрительным. Имея главные силы ВМФ в базах Северного моря, немцы могли в кратчайший срок перекинуть их в Балтийское море, а минимальное расстояние от наших военно-морских баз до немецких границ делало их уязвимыми для авиационных ударов. Более того, над нашими коммуникациями буквально нависал ВМФ Финляндии, готовый как к использованию подводных лодок, так и к массированным минным постановкам. Кузнецова крайне беспокоила скученность кораблей в приграничной Либаве, и он стремился перебазировать хотя бы часть их в более отдаленный Усть-Двинск. Однако Сталин смотрел на дело иначе. Чтобы переубедить его, нарком прибег к помощи А. А. Жданова и получил наконец согласие. Помимо перевода кораблей из Либавы всего за несколько дней до начала войны из Таллина в Кронштадт удалось перебазировать линкор «Марат». Второй линкор, «Октябрьская революция», с большим риском перебазировался уже в июле, когда шла война. Разумеется, эти меры не смогли изменить общего положения дел, но они по крайней мере сберегли от неминуемого уничтожения ядро Балтийского флота.

В январе 1941 года на Балтийском флоте нарком провел одностороннее учение по отражению внезапного нападения противника на наши военно-морские базы с моря, воздуха и суши. Затем в том же месяце с руководящим составом флота провел и штабную игру на тему «Нарушение коммуникаций противника». В марте по приказу Кузнецова на Балтике прошло большое общефлотское учение на тему «Активная оборона устья Финского залива во взаимодействии всех сил флота». Таким образом, Наркомат ВМФ и лично Кузнецова предприняли необходимые меры к повышению боеспособности Балтийского флота и улучшению его боевой устойчивости.

* * *

Непростой была обстановка и на юге. Несмотря на то что на Черном море имелся только враждебный СССР (и союзный Германии) слабый румынский флот, в случае начала боевых действий оставалась вероятность появления здесь линейного итальянского флота.

Как известно, летом 1940 года Бессарабия воссоединилась с Советской Молдавией, а Буковина вошла в состав Украины. Встал вопрос о создании на их территориях новых военно-морских баз, аэродромов, береговых батарей. В июне 1940 года Кузнецов выехал в Севастополь, чтобы быть поближе к месту возможных боевых операций. За несколько дней до того заместитель наркома адмирал Исаков отправился в Одессу, где должен был держать связь с руководством Красной Армии. На юге в те дни находился нарком обороны С. К. Тимошенко. Из Севастополя Кузнецов перешел на эсминце в Одессу. Однако действовать в освободительном походе на Западную Украину кораблям не пришлось.

Н. Г. Кузнецов на учениях Черноморского флота. 1940 г. Из архива А. А. Раздолгина

Нарком Н. Г. Кузнецов на крейсере Черноморского флота «Красный Крым». 1940 г. Из архива А. А. Раздолгина

После освобождения Бессарабии и Буковины была усилена военно-морская база в Одессе, что значительно улучшало защиту всего северо-западного района Черного моря.

В связи с присоединением Бессарабии и Западной Белоруссии, выходом СССР к берегам Дуная и Припяти в июле 1940 года Кузнецов распорядился о формировании Дунайской и Пинской флотилий. Первая вошла в состав Черноморского флота, но оперативно была подчинена Одесскому военному округу, базировалась она на Измаил. Вторая создавалась на базе расформированной Днепровской флотилии и держала под контролем сразу три реки: Днепр, Березину и Припять. Она замыкалась непосредственно на Наркомат ВМФ.

Очень опасными были предвоенные политические зигзаги Турции. Так, в октябре 1939 года Анкара заключила договор о взаимопомощи с Великобританией и Францией, а уже в июне 1941 года договор «О дружбе и ненападении» с Германией, в рамках которого поставляла в Германию хромовую руду и другое стратегическое сырье, а также пропускала германские и итальянские военные корабли в Черное море.

Весной 1941 года штаб Черноморского флота разослал в соединения временное наставление по огневому взаимодействию кораблей с сухопутными войсками, но применить его на практике пришлось уже в боевых условиях. В марте штабы Черноморского флота и Одесского военного округа провели в районе Севастополя совместное двустороннее учение по отражению крупного воздушного десанта, высаженного в тылу главной военно-морской базы для ее захвата с суши.

* * *

Несмотря на то что основные усилия в последние предвоенные годы были направлены на усиление западных морских границ, руководство страны не забывало и о тихоокеанских рубежах, поскольку угроза полномасштабной войны с Японией оставалась актуальной. Поэтому в конце 30-х годов серьезные преобразования были проведены и на Дальнем Востоке.

Кузнецов, в силу своих предыдущих должностей, лучше всего был осведомлен именно о положении дел на Тихоокеанском флоте.

В августе 1939 года для обороны побережья и морских коммуникаций в районах Татарского пролива и Охотского моря в составе Тихоокеанского флота его директивой была сформирована Северная Тихоокеанская военная флотилия, с главной базой в Советской Гавани.

К 1939 году на Дальнем Востоке уже существовала грандиозная система береговой обороны, надежно прикрывшая огромное побережье. Формально она не имела никакого названия, а отдельные ее районы скромно обозначались секторами береговой обороны. В народе же она получила неофициальное название «Тихоокеанский вал». Он протянулся от Чукотки до южного окончания дальневосточного берега Советского Союза. На Камчатке, вдоль берегов Авачинского залива, на Северном Сахалине, в районе Магадана и Николаевска-на-Амуре были построены десятки береговых батарей, прикрывавших подходы к военно-морским базам Тихоокеанского флота. Все ближайшее к Владивостоку побережье от бухты Преображения до корейской границы было надежно перекрыто огнем сотен береговых орудий. Только острове Русский было выстроено семь береговых батарей. Причем батарея № 981 имени Ворошилова имела шесть 305-мм орудий. О масштабе строительства говорит только одно сравнение: на сооружение одной Ворошиловской батареи ушло столько же бетона, сколько на строительство всего Днепрогэса. Под 7-метровым укрытием были расположены снарядные и зарядные погреба, кубрики, лазарет, душевые, камбуз и столовая. Подземную часть батареи пробивали под землей в скалистом грунте шахтным методом. «Тихоокеанский вал» полностью выполнил поставленную перед ним задачу. Японские стратеги были вынуждены учитывать неприступность советского побережья в планировании своих операций, а японский флот так и не посмел к нему приблизиться.

Тихоокеанский флот пополнялся кораблями, подводными лодками