Николай Кузнецов. Строптивый ставленник Сталина - Владимир Виленович Шигин

и торпедными катерами с судостроительного завода в Комсомольске-на-Амуре В конце 30-х годов существенно усилилась и Амурская флотилия. В Хабаровске в 1932 году был построен судостроительный завод «Осиповский затон». Благодаря всем этим усилиям к 1939 году Тихоокеанский флот насчитывал в своем составе 100 надводных и подводных кораблей.

В октябре 1940 года Кузнецов вместе с начальником Главного Морского штаба Л. M. Галлером докладывал Сталину о ходе работ по строительству береговых батарей и об укреплении восточных морских границ на всем их протяжении. По их докладу, в соответствии с планом обороны, важнейшие пункты морского побережья были защищены береговой артиллерией, способной во взаимодействии с другими силами флота уничтожать превосходящие корабельные силы противника в прибрежном районе на минно-артиллерийской позиции, участвовать в противодесантной и противокатерной обороне.

Командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал И. С. Юмашев и контр-адмирал В. Л. Богденко приветствуют участников маневров. 1940 г. Из фондов ЦГА ВМФ

Известно, что в 1939–1941 годах Наркомат ВМФ начал подготовку к освоению новых оперативно важных районов Мирового океана. В частности, 16 апреля 1940 года Кузнецов обратился к Сталину с просьбой разрешить подводным лодкам Тихоокеанского флота осуществлять дальние походы в Тихий океан, Желтое и Восточно-Китайское моря. «Добро» он получил, но последующие события заставили от этих планов отказаться.

* * *

А календарь уже отсчитывал последние мирные дни. 13 июня 1941 года Кузнецов доложил Сталину факты, о которых ранее сообщал в Генеральный штаб и Наркомат обороны, — о выводе всех немецких кораблей из советских портов. Это был очень тревожный сигнал. Поэтому Кузнецов просил разрешить вывести все советские корабли из немецких портов, чем вызвал неудовольствие Сталина.

Так как, вопреки официальным установкам, руководство ВМФ не исключало нападения Германии, в июне на Черном море по приказу наркома были проведены масштабные общефлотские учения, закончившиеся за двое суток до начала войны. Контролировавший ход учений начальник Главного Морского штаба адмирал И. С. Исаков, доложив Кузнецову об их итогах, получил приказ немедленно возвращаться в Москву, не проводя даже разбора учений. По воспоминанию командующего Черноморским флотом адмирала Ф. С. Октябрьского, уезжая, он сказал: «Обстановка серьезная, товарищи. Можно ожидать чего угодно».

О мерах, предпринятых руководством ВМФ накануне фашистского вторжения, свидетельствует хроника событий тех дней:

14 июня

Главный Морской штаб приказал Военному совету Балтийского флота усилить надводные дозоры.

17 июня

Северный флот расширил зону воздушной разведки в Баренцевом море, усилил корабельные дозоры у Кольского залива. Установлено дежурство кораблей в главной военно-морской базе, самолетов на аэродромах, береговых и зенитных батарей.

19 июня

Нарком Кузнецов, с ведома Сталина, перевел Балтийский и Северный флоты в оперативную готовность № 2. Черноморский флот, проводивший в это время учение, уже находился в этой готовности. Была активизирована воздушная разведка, средства ПВО флота приведены в готовность к отражению воздушного нападения, подводные и надводные корабли рассредоточены по разным бухтам и заливам, проведено затемнение кораблей и выключение некоторых маяков, штабы и учреждения флота перешли на защищенные командные пункты. Введено дежурство руководящего состава. На флоты поступила команда готовить к выходу в море подводные лодки с задачей отражения возможного нападения кораблей противника на наши базы.

20 июня

Кузнецов без разрешения Сталина, на свой страх и риск, отдал приказ: при приближении на опасное расстояние к нашим кораблям вражеских подводных лодок и самолетов применять оружие.

21 июня, около 18 часов

Нарком приказал командующим флотами и флотилиями принять дополнительные меры по повышению боевой готовности. В Таллине, Лиепае, Севастополе, Одессе, Полярном, Измаиле и Пинске, на Ханко и Рыбачьем командирам баз, кораблей и частей предписано находиться на командных пунктах или в своих гарнизонах.

Командование Северного флота получило директиву Наркомата ВМФ о выделении для обороны горла Белого моря двух подводных лодок, двух эскадренных миноносцев и эскадрильи морских бомбардировщиков.

Состоявшийся в тот же день разговор с прибывшим в Москву из Берлина военно-морским атташе М. А. Воронцовым окончательно убедил Кузнецова: «Нужно ожидать нападения». Однако вызов к наркому обороны он получил лишь около 23 часов. Позднее он вспоминал:

«Около 11 часов вечера зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С. К. Тимошенко:

— Есть очень важные сведения. Зайдите ко мне…

Наши наркоматы были расположены по соседству… Маршал, шагая по комнате, диктовал. Было все еще жарко. Генерал армии Г. К. Жуков сидел за столом и что-то писал…

Жуков встал и показал нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. Помнится, она была пространной — на трех листах. В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии. Непосредственно флотов эта телеграмма не касалась.

Пробежав текст телеграммы, я спросил:

— Разрешено ли в случае нападения применять оружие?

— Разрешено.

Поворачиваюсь к контр-адмиралу Алафузову:

— Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один. Бегите!

Тут уж некогда было рассуждать, удобно ли адмиралу бегать по улице. Владимир Антонович побежал, сам я задержался еще на минуту, уточнил, правильно ли понял, что нападения можно ждать… в ночь на 22 июня. А она уже наступила!.. Позднее я узнал, что нарком обороны и начальник Генштаба были вызваны 21 июня около 17 часов к И. В. Сталину. Следовательно, уже в то время под тяжестью неопровержимых доказательств было принято решение: привести войска в полную боевую готовность и в случае нападения отражать его. Значит, все это произошло примерно за одиннадцать часов до фактического вторжения врага на нашу землю»[36].

Директива наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова о переводе Северного, Балтийского и Черноморского флотов, а также Пинской и Днепровской флотилий в боевую готовность № 1, отправленная 21 июня 1941 г. Из архива А. А. Раздолгина

Получив от наркома обороны разрешение на применение оружия, Кузнецов отдал приказ немедленно привести флоты и флотилии в оперативную готовность № 1. Телеграмма с узла связи Главного Морского штаба о приведении Северного, Балтийского и Черноморского флотов, Дунайской и Пинской военных флотилий ушла по назначению в 23 часа 30 минут, а уже в 23 часа 32 минут, как записано в журнале боевых действий Черноморского флота, там уже была «объявлена фактическая боевая готовность № 1». Таким образом, огромные промахи политического руководства в обеспечении боеготовности Вооруженных сил Н. Г. Кузнецовым и руководством Наркомата ВМФ были на флотах в некоторой степени исправлены.

До самой страшной и кровопролитной войны в истории нашей страны оставались считаные