На золотом крыльце 3 - Евгений Адгурович Капба

Другие же — выборжцы, псковичи, ревельцы — имели группы поддержки сравнительно скромные. На команду по электробусу! Приехали сюда, как мы в Ревель: бойцы, тренер, целитель. Вот и вся делегация.

Ревельские кадеты, надо сказать, очень этим нас огорчили. Мы-то надеялись, что с ними приедет хотя бы человек двести, и можно будет классно их пооскорблять и побесить, а потом, может быть, даже и… Нет, конечно, нет, мы же цивилизованные люди, никто не собирался подкарауливать их у автобусов!

Так что промаршировали наши стройные ряды мимо конкурентов-соперников красиво, пусть кое-кто и корчил рожи и показывал неприличны жесты… Ну да, да, со снагами поведешься — чего только не наберешься, а у нас с сотню зелёных клыкастых рож точно присутствовало. Кепочки, штаны спортивные, с лампасами, дутые жилетки прилагаются. И «розы»- то есть клубные шарфики, куда без них! Орки в компании такой толпы магов сразу терялись, а потом как-то освоились, поняли, что мы тут не клыкастые и остроухие, или там зеленые-серые-черные, а все одного цвета, а точнее — двух, белого и синего.

Авигдор, Руари и Кузевич повели ребят на сектор, а мы двинули в раздевалку. По жеребьевке наша команда выходила в третьей паре. Правила отборочного тура предполагали бой, из трех сшибок, кто забирает два очка, тот и победил.

— Не вижу причин, почему вам не делать то, что задумали, — сказал Мих-Мих, когда мы переоделись.

По осеннему времени под стандартной формой на нас было ещё и термобелье, а в остальном от многочисленных тренировок, товарищеских встреч и поездки в Ревель нынешняя ситуация особенно не отличалась. Капа, перчатки, лёгкий холодок в груди от волнения, ощущения пустоты внутри из-за работающего негатора под ареной…

— Значит, так, пацаны, — мы переглянулись с Кириллом и с Юревичем. — Турнирная таблица определена, у нас первый противник — геоманты из Ирининского колледжа. Выходим и лупим их, ага? Потому что самый сильный…

— БЕЛО-СИНИЙ! — гаркнули пацаны, и мы пошли на выход.

«Цесаревич-Арена» была гигантской, что твой Колизей. Мы и чувствовали себя гладиаторами. Да и наш сектор, и девчата-черлидерши, которые молча наблюдали за первыми поединками, проходившими без нашего участия, при нашем выходе как с ума сошли: орали, хлопали, флагами размахивали, аж журналисты сбежались на такое диво дивное смотреть, как будто мы все тут через одного — знаменитый певец Тиль Бернес или там Марго Рошаль, звезда Первого Черноморского телеканала.

Мы тоже не сплоховали — капы вынули и давай улыбаться и салютовать, с как можно более лихим видом.

— Нужно побеждать, — сквозь зубы процедил Юревич. — Или на всю жизнь понторезами останемся. Давайте их втопчем!

Я много смотрел видосов с боями ирининцев и в общем-то не боялся. Вот сыскари, ревельцы и выборжцы — те да, свирепые. А эти…

— А-а-а-а-а!!! — мы ринулись вперёд по знаку судьи, заранее распределив противников по весовой категории и комплекции.

Я налетел на горбоносого смуглого парня и, не мудрствуя лукаво, стал лупить его короткими сериями: руками работал по верхнем ярусу, ногами — по нижнему. Справа-слева-в голень! Слева-слева-под коленку! И этот пацан умудрялся ещё блоки ставить и уклоняться! Но в какой-то момент я сотворил минимальное западло: наступил ему на ногу, поменял стойку, сблизился — и, пользуясь отсутствием у него возможности поменять дистанцию, прописал ему джеб в подбородок, а потом, когда он схватил грогги и потерял ориентацию — прямой удар ногой, в грудь.

— А-а-ах! — горбоносый улетел спиной вперёд и рухнул на газон, а я оглянулся — и тут же кинулся на помощь к своим.

В целом мы давили, но давить нужно было быстро! Поэтому — я влупил под коленку противнику Кирилла, и он тут же потерялся, поймал пару ударов от нашего капитана, и запрыгал на одной ноге, отступая.

— Ложись! Ложись, ять, а то уработаем! — заорал Кирилл.

И ирининцы сдались! Трое оставшихся на ногах парней-геомантов опустились на одно колено! Нет, ну это было разумно, у нас-то в строю все оставались, запинали бы противника мы очень больно.

— Первая сшибка — за Пеллой! — провозгласил комментатор.

А на трибунах бесновались наши.

— Вперед, бело-синие! Впере-о-о-од бело-синие!!!

Да что там говорить, даже те, кто пришёл болеть за другие команды, волей-неволей заражались энтузиазмом нашего сектора. Оно ведь как — когда на поле борются два соперника, ты по Бог знает каким признакам выбираешь своего фаворита. Вот и эти, на трибунах, выбирали. Конечно, приятнее болеть за победителей

Конечно, мы взяли и вторую сшибку, несмотря на то, что ирининцы поменяли почти всю команду, а мы — никого. Я форсанул — зашёл с ноги вертушкой, на дурачка (в голову-то по правилам бить ногами нельзя, влупил в плечо) — и все получилось, он потерял равновесие — тут уж не дремали и мои соратники, встретили его и приветили, и на землю уложили, они-то, в отличие от меня, головы не теряли, и не только за своим противником смотрели. Короче — первый тур был за нами, мы проходили дальше — к выборжцам.

В раздевалке нас ждали целители во главе с Розеном, и тренер.

— Все красуешься? — покачал головой Мих-Мих. — Прилетит тебе за это, Миха! Аккуратнее надо работать. Без понтов!

— Без понтов было бы, если б ногами в голову не запрещали, — хмыкнул я, вытирая лицо полотенцем. — Я б его достал и всё, аллес капут! Победили же, чего вы?

— У тебя ещё сколько боев впереди, артист? — погрозил пальцем тренер. — Смотри у меня!

— Смотрю, — ответил я.

Плохо смотрел, как выяснилось.

* * *

Озарение, как оно в моей жизни в последнее время часто бывает, пришло ко мне одновременно с битием по морде. Наваляли нам ребята-сыскари, и наваляли за дело — мы зарвались. Прав был Мих-Мих. Вот на пятом бою, во второй сшибке, мы и огребли — и притом все. Легли, как доминошки, один за другим. Я — с трясомозгением, то есть — с мозготрясением, или как оно там называется? Вылетел в полную несознанку и, пребывая телом в состоянии овоща, разумом опять кино от Королева смотрю.

Там какие-то азиаты в пиджаках другим азиатам орден вручали, и говорилось о некоем политической убийстве. Похоже, это был новостной выпуск, мол, «Орденом Восходящего Солнца» награжден посмертно