«Балканский фронт» холодной войны: СССР и югославско-албанские отношения. 1945-1968 гг. - Александр Животич

Но британское правительство опасалось усиления итальянского влияния как в Албании, так и во всем Средиземноморском регионе, так как оно могло дестабилизировать достигнутое равновесие на Балканах и нарушить межсоюзнические договоренности периода Второй мировой войны, которые гарантировали независимость Албанского государства. С другой стороны, Лондон считал, что Албания, как страна слабая в военном отношении и расположенная между Югославией и Грецией, в случае некоего общего конфликта не сможет сыграть значительную военную роль на Балканах и в Средиземноморском бассейне.

Проблема усиления итальянского влияния в Албании была поднята и И. Брозом Тито в разговоре с Уинстоном Черчиллем, состоявшемся 17 марта 1953 г. в Лондоне. Броз подтвердил югославскую приверженность сохранению албанской независимости, что было поддержано Черчиллем. Оба государственных лидера сошлись во мнении, что Албания не имеет большого военного значения для СССР и его блока, за исключением вопроса о военноморской базе на острове Сассен[546].

Французское правительство также стремилось выяснить югославскую реакцию в случае внутренних беспорядков в Албании. В 1949 г. французы располагали недостоверной информацией, согласно которой югославское правительство на своей территории организует албанских эмигрантов для совершения военной акции с целью свержения правительства Ходжи[547]. Французский сенатор Хамон пытался получить от советника югославского посольства в Париже Славолюба Петровича Джере информацию о том, возможен ли раздел Албании между Югославией и Италией. Петрович прямо ответил, что малопонятные маневры некоторых западных держав не только не приносят пользы, а, наоборот, содействуют агрессивной политике Советского Союза на Балканах, поэтому Югославия не желает участвовать в этой игре[548]. Бросающийся в глаза интерес французов к албанской политике ФНРЮ несомненно носил разведывательный характер. Он был обусловлен тем, что югославское отношение к возможным беспорядкам в Албании было неизвестно Парижу. В Бонне немецкие политики и члены иностранного дипломатического корпуса открыто спрашивали у работников посольства ФНРЮ о ситуации в Албании, о том, находятся ли там советские войска или только военные советники, строятся ли военно-морские базы, присутствует ли советский флот, а также о деятельности в Албании эмигрантов, вернувшихся туда из Италии[549].

В итоге, в связи с повышенным интересом западных дипломатов к югославской позиции по Албании заместитель министра иностранных дел ФНРЮ Лео Матес 31 мая 1952 г. отправил инструкции для всех югославских дипломатических миссий. Югославским дипломатам предписывалось собирать информацию по данному вопросу, ничем не выдавая особого интереса к нему, озвучивать югославскую позицию о необходимости уважения и поддержания независимости Албании[550]. Югославская дипломатия имела в своем распоряжении информацию, что Италия предложила НАТО в случае войны взять на себя защиту албанской территории, но к предложению Рима, согласно югославским источникам, никто в НАТО серьезно не отнесся[551].

Летом 1953 г. во французских дипломатических кругах и общественности распространились слухи о возможной югославской военной операции в Албании[552]. Посол ФНРЮ в Париже Срджа Прица[553], пытаясь определить источник этих слухов, пришел к выводу, что за ними стоит Италия. Ее дипломаты запустили эту газетную утку французским журналистам, обвиняя Югославию в разжигании беспорядков в Албании для создания повода к скорому военному вмешательству[554]. Это была одна из интриг итальянской дипломатии, направленная на компрометацию югославской политики в Албании и устранение влияния Югославии в случае актуализации албанского вопроса. Белград быстро отреагировал, опровергнув слухи о предполагаемой концентрации югославских войск на югославско-албанской границе[555]. Параллельно с этим югославским СМИ было предписано проявлять осторожность при публикации информации об Албании. Югославская дипломатия считала, что эти сенсационные новости о югославских захватнических намерениях благодаря хронически трудной внутренней ситуации в Албании и смерти Сталина распространялись итальянцами чаще, чем вести о скором падении режима Ходжи. Эти шаги Рима вызывали недоверие западных держав к Югославии; итальянцы стремились создать образ страны, желающей укрепления своих внешнеполитических позиций для завоевания территорий и дестабилизации балканского региона[556].

Итальянская дипломатия использовала ряд различных дипломатических методов и процедур, направленных на устранение влияния Югославии и создание максимально благоприятных условий для их собственных действий на территории Албании в случае внутренних беспорядков и падения режима Ходжи. В самой Италии выражали обеспокоенность тем, что развитие ситуации в Албании будет на руку Югославии, что обесценит все итальянские комбинации по отношению к этой стране. Итальянцы считали, что их позиции в Албании слабы из-за сближения Греции и Югославии и проюгославской ориентации албанской оппозиции. Поэтому итальянское правительство было согласно получить американские гарантии сохранения существующего состояния в Албании, чтобы не нарушить сложившееся в бассейне Средиземного моря равновесие сил[557]. В связи с этим Рим стремился заручиться поддержкой правительства Греции. Генерал Марас во время визита в Афины пытался сформировать у принимавших его греков убеждение, что Югославия не станет вторгаться в Албанию, потому что боится реакции Советов, равно как и реакции западных стран, и потому готовит на своей территории новое албанское правительство и ждет удобного момента, чтобы вмешаться во внутренние события в этой стране[558]. Рим хотел заручиться поддержкой Афин, но ему это не удалось, так как греческое правительство устраивал только что созданный альянс с Югославией.

В афинской прессе также появились спекуляции о якобы югославских агрессивных намерениях в отношении Албании. Будто бы Афины и Белград договорились, что Северный Эпир отойдет Греции, а северная часть Албании присоединится к Югославии в качестве седьмой югославской республики, на что И. Броз Тито во время визита в Великобританию пытался заручиться британским согласием[559]. Доступные архивные источники не подтверждают таких намерений югославского лидера.

Весной 1953 г. в западной прессе появилась серия статей о якобы начавшемся в Албании вооруженном восстании против режима Ходжи, что у общественности вызвало противоречивую реакцию. Новости о предполагаемых действиях партизан в Албании тщательно изучались дипломатами посольств социалистических стран. Одни считали, что в этой ситуации Москва могла бы послать войска в Албанию, чтобы очистить ее территорию от вооруженной оппозиции и тем самым получить возможность укрепить свои позиции в этой стране и, что особенно важно, на Адриатике. Другие предполагали, что вместе с тем и сами советские представители могли распространять слухи о вооруженном восстании в Албании, чтобы воспользоваться ситуацией для расширения там своего военного присутствия[560].

Югославский конфликт со странами Коминформа, особенно с Албанией, и, можно с уверенностью говорить, вынужденный поворот Югославии в сторону западных держав оказали сильное влияние на геостратегическое положение Албании. Западные державы, которые после 1946 г. почти полностью утратили позиции в Албании, стремились восстановить свое влияние на этой территории. Более того, в Албании сталкивались интересы Югославии, Греции