Плохие русские. Кино от «Брата» до «Слова пацана» - Антон Владимирович Долин

в исполнении Владимира Высоцкого. Его поражение и самоубийство — одна из самых запоминающихся сцен кинематографа 1960-х; при этом именно Брусенцов убивает положительного героя — фронтового оператора Некрасова (Олег Янковский).

В 1971-м выходит «Бег» Александра Алова и Владимира Наумова — довольно точная экранизация пьесы Михаила Булгакова о судьбах белогвардейцев-эмигрантов, где даже каратель Хлудов выведен трагической фигурой, мучимой угрызениями совести. А в 1976-м на телевидении показывают трехсерийные «Дни Турбиных» Владимира Басова по другой пьесе Булгакова об офицерах белой гвардии.

Несмотря на это, даже после распада СССР не было снято ни одного сколь-нибудь заметного фильма, в котором события Гражданской войны были бы показаны с точки зрения белогвардейцев — не сочувствующих большевикам и осознающих свою историческую обреченность, а убежденно сражающихся за царя и отечество. Так что «Адмиралъ» стал вехой. Можно говорить о полном и безоговорочном пересмотре канона: революционные матросы показаны здесь безграмотной и жестокой толпой убийц, а террор белого правительства в отношении гражданского населения не отражен вовсе. Однако юридической реабилитации Колчака не состоялось до сих пор, а гриф секретности с его уголовного дела был снят ФСБ только в 2019-м.

В качестве режиссера продюсеры Первого канала — Эрнст, Максимов и Файзиев — выбрали Андрея Кравчука. Он начинал карьеру в качестве постановщика нескольких серий «Улиц разбитых фонарей» и «Агента национальной безопасности», в 2005-м дебютировал в полнометражном кино малобюджетной мелодрамой «Итальянец» — это история детдомовца, которого усыновила итальянская семья, но он решил искать родную маму и отказался уезжать в Европу. Намеренно или нет, фильм предшествовал бурным политическим спорам об усыновлении российских детей иностранцами, которые закончились принятием «закона Димы Яковлева», он же «закон подлецов», в 2012 году (этот закон запрещал усыновление детей из России гражданам США).

Рекламная кампания «Адмирала» была бронебойной. Его экономику трудно назвать успешной — при бюджете 20 миллионов долларов картина собрала около 34 миллионов. В любом случае зрителей в кинотеатрах было больше пяти миллионов, резонанс — значительным.

На роль Колчака был выбран Константин Хабенский, к тому моменту занявший место первой звезды блокбастеров. Кроме двух «Дозоров» он успел сняться в сиквеле-ремейке «Ирония судьбы, или С легким паром!», сделанном Первым каналом и Тимуром Бекмамбетовым к новогодним праздникам 2007/2008, то есть ровно за год до «Адмирала». Вторую главную роль, возлюбленной Колчака Анны Тимиревой, доверили Елизавете Боярской — актрисе петербургского театра МДТ, дочери прославленного советского актера кино- и телефильмов Михаила Боярского. До этого Боярская также играла в продолжении «Иронии судьбы».

На прочих ролях в «Адмирале» также мелькают знаменитости, включая «Фандорина» Егора Бероева (контр-адмирал Смирнов), «Сашу Белого» Сергея Безрукова (линия его героя, генерала Каппеля, кажется вставной новеллой, не имеющей отношения к основному сюжету), «Завулона» Виктора Вержбицкого в роли Керенского (его встреча и конфронтация с Колчаком — подмигивание зрителю, еще помнящему «Ночной дозор») и одиозного актера Николая Бурляева — этот радетель нравственности и православия, блиставший еще подростком в «Ивановом детстве» и «Андрее Рублеве» Тарковского, был выбран на знаковую роль царя Николая II.

На фабульный стержень «Адмирала» нанизаны разрозненные эпизоды встреч Колчака и Тимиревой, которые церемонно держатся за руки и называют друг друга исключительно по имени-отчеству: «Александр Васильевич» и «Анна Васильевна». Так называемой химии между актерами в кадре нет, режиссер пытается компенсировать ее незамолкающей закадровой преувеличенно сентиментальной музыкой Руслана Муратова и Глеба Матвейчука. Впрочем, фильм построен не столько как love story, сколько как байопик, тяготеющий к житию: иконы и молитвы присутствуют в каждой значимой сцене. Сперва Колчак спасает военный корабль от мины, устраивая молебен под Казанской иконой Божьей Матери на палубе. Потом получает икону с изображением Иова и благословение Николая II, назначающего его командующим Черноморским флотом. Так вплоть до целования креста в сцене назначения Колчака Верховным Правителем России — и расстрела, после которого тело сбрасывают в прорубь, вырубленную к крещенским купаниям в форме креста. Реабилитация белогвардейского движения оказывается самым тесным образом связана с реставрацией православия.

Процитирую свою статью, вышедшую в журнале «Эксперт» к премьере «Адмирала»:

«Во-первых, русский человек должен верить в бога, как можно чаще креститься и молиться, а в заплечном мешке носить иконку-другую на крайний случай. Во-вторых, русскому человеку следует опасаться людей нерусских — обязательно предадут в самый неудобный момент (вот сдача Колчака большевикам французом Жанненом и чехами показана во всех деталях). В-третьих, белые офицеры, их жены, дети и даже некоторые гражданские соратники были честью и совестью своей эпохи — никогда не лгали, не подличали, даже под ураганным огнем или в постели обращались друг к другу исключительно по имени-отчеству. Напротив, большевистская шваль состояла из отбросов человечества — постоянно хамили, богохульствовали, убивали, грабили, а в перерывах между злодеяниями смачно сморкались в кулак. Хотя и тут неясно — почему для того, чтобы сообщить столь элементарные вещи, надо было тревожить многострадальную тень Колчака?»

Небрежно-кратким, но концептуально важным прологом Кравчук и продюсеры подчеркивают: «Адмиралъ» задает новую — или старую, но несправедливо забытую — систему ценностей, не оставляя и эстетические установки. Пережившая Колчака и прошедшая через советские лагеря Тимирева возникает на экране уже в другую историческую эпоху: «Мосфильм», 1964 год, подготовка к съемкам «Войны и мира» Сергея Бондарчука, а она — то ли из массовки, то ли консультант. В роли режиссера, своего отца — Федор Бондарчук, постановщик уже путинской эпохи. Преемственность между дореволюционной Россией, СССР и блокбастерами Первого канала если не установлена, то хотя бы заявлена.

«Адмиралъ» будто бы символически отбирал у Никиты Михалкова право считаться главным хранителем традиций прошлого, полномочным представителем шарма и шика царской России. Тот готовился к реваншу несколько лет. Лишь в поворотном 2014-м, сразу после аннексии Крыма, на волне патриотического подъема, Михалков созрел для выпуска собственного, задуманного чуть ли не при СССР фильма о белогвардейцах — «Солнечный удар». Впервые в постсоветское время ни один авторитетный международный фестиваль не пригласил его картину в свою программу. Премьеры прошли в Белграде и Севастополе, где режиссер со сцены провозгласил сакраментальное: «Крым наш!»

Фильм — авторская и вольная интерпретация двух разных текстов лауреата Нобелевской премии, политэмигранта и принципиального антибольшевика Ивана Бунина: автобиографических «Окаянных дней» и новеллы о любви «Солнечный удар». Трехчасовой эпос стоил больше, чем «Адмиралъ», но сборы в десятки раз скромнее — 1,7 миллиона долларов, и менее трехсот тысяч зрителей. Неслыханный, позорный провал, от которого режиссер так и не оправился, — за следующие годы он не снял ни одного фильма, погрузившись в создание