ЗНАК ВОПРОСА 2002 № 01 - Станислав Николаевич Славин

В общем, опять вспоминается аналогия с экологическими системами, где хищники выполняют важную роль регуляторов численности и структуры сообщества, а также двигателей эволюции. Появилась вдобавок и функция отбора и формирования незаурядных личностей — лидеров, героев.

Уже в далекой древности выделились и те, кто воспевал героические деяния. Формировался героический эпос. Мореплаватели и пираты выглядели в глазах потомков уже подлинными героями без страха и упрека, пример которых вдохновляет на подвиги. Их образы приобретали черты, весьма далекие от реальности. Их поступкам приписывались благородные цели.

В «Иллиаде» похищение прекрасной Елены (не исключено, что с ее молчаливого согласия) объясняется волей богов; пиратский набег на Трою воспет как славное предприятие. А в нашем веке поэт О. Мандельштам на берегу Черного моря вспомнил не реальных воинов-разбойников, но гомеровских героев, вдохновленных на подвиги любовью к женщине, тягой к красоте, а вовсе не к презренной наживе.

Так уж повелось с эпических времен: мир поэзии, литературы преображал реальность, переосмысливал заново события, выражая не только увиденное и услышанное, но и прочувственное, продуманное, обобщенное. Прославлялся сильный, своевольный сверхчеловек, сметающий все преграды на своем пути, не признающий дозволенного и обыденного. Он стремится к полнейшей реализации своих возможностей, не считаясь подчас даже с волей богов и не останавливаясь перед убийствами.

В действительности пиратство было другим. Его романтика заключалась, главным образом, в борьбе с силами природы, а также в устремленности в неведомое. Индивидуальность не только проявлялась, но и подавлялась в шайке морских разбойников. Существовали неписаные и неукоснительные законы подчинения, взаимной выручки, дележа добычи, платы за увечья, верности пиратскому долгу… За их невыполнение полагались наказания, порой изощренные (например, протаскивание под килем корабля). Обычно каралось смертью утаивание награбленного и обман своих подельщиков.

Пират вовсе не был «вольной птицей». Преступая законы мирной жизни, он подчинялся правилам военной. Удачливый пират вызывал восхищение обывателей и поэтов. Его поступки и приключения чрезмерно приукрашивались. Хотелось видеть их такими, какими они, конечно же, не были. Избирали профессию пирата или бедолаги, не имеющие крова, или преступники и беглые рабы, или разудалые молодцы, не ставящие ни в грош чужую жизнь и свою собственную.

…Но почему моряки-разбойники не сумели проложить морской путь из Европы в Индию или Китай? Почему не они открыли Новый Свет?

Вот и в районах, прилегающих к Тихому океану, крупнейшие цивилизации древности, находившиеся как на востоке Азии, так и на западе Америки, не смогли бросить вызов величайшему океану планеты. На это отважились только «дети моря», океанийцы, оставшиеся на уровне первобытного хозяйства.

Какая «сила притяжения» удерживала мужественных мореходов-пиратов у берегов континентов?

Прежде всего, конечно, их профессиональная принадлежность. Разбойники искали не новых впечатлений, а материальные ценности. Целесообразно грабить богатые селения и города, о которых есть достаточно надежные сведения. В малонаселенных, бедных и плохо изученных районах пирату делать нечего. Далеко не всякая авантюра его привлекает. Даже если кому-то из команды-банды и захочется отправиться к неведомым землям, ему еще придется убедить других в безопасности и выгодности такого предприятия.

Правда, всегда существовали легенды о заморских странах, где текут молочные реки в кисельных берегах, где находится рай земной и — что более существенно для разбойников — имеется много золота, драгоценностей. Как тут не ринуться, очертя голову, к вожделенным берегам.

Нет, не так-то просто. Не менее популярными, особенно среди моряков, были и байки и страшные истории о водяных чудовищах, проглатывающих корабли, о губительных водоворотах и о крае света, где воды низвергаются в бездну. Обитатели дальних земель сплошь и рядом рисовались отнюдь не в розовых тонах: великаны-людоеды, драконы, хищные птицы-колоссы, могущественные и злые волшебники… Полный разгул поэтического воображения!

И только те племена, которые стояли лицом клицу с природой или, вернее, жившие с ней душа в душу, осмеливались уходить в океанские дали, не рассчитывая на сказочные богатства, но и не боясь порождений собственной фантазии. Эти люди были реалистами.

…Древний этап мореплавания завершался в эпоху античности около двух тысячелетий назад. К этому времени были изобретены и активно использовались весла, парус, металлический якорь, руль. Строились не только маневренные легкие суда, но и огромные корабли, способные преодолевать морские просторы. На них можно было бы совершать кругосветные плавания. Технические средства для этого имелись. Но этого еще было недостаточно.

В ту пору отсутствовали навигационные приборы, позволяющие более или менее надежно выдерживать намеченный курс в открытом море. А главное, не было сколько-нибудь обоснованных знаний о размерах Земли, распределении морей, континентов и океанов. Полагаясь лишь на фантазию и удачу, даже имея надежное судно, ни одна команда не рискнет отправиться в неведомые дали за горизонтом «покорять» бескрайнюю грозную и совершенно неизученную пустыню океана.

ХИЩНИКИ

СЕВЕРНЫХ МОРЕЙ

Послал всемогущий Бог толпы свирепых язычников датчан, норвежцев, готов и шведов, вандалов и фризов; целые 230 лет они опустошали грешную Англию от одного берега до другого, убивали народ и скот, не щадили ни женщин, ни детей.

Матвей Парижский, IX век

Героический период, который древние греки пережили в II–I тысячелетиях до н. э., отчасти повторился у североевропейских племен во времена распада Римской империи.

Существовала легенда: когда германские воины, победившие римлян, пировали в долине, раздался громовой голос горного духа: «Что хотите вы — золота на сто лет или железа навечно?» Воины, стуча мечами по щитам, закричали: «Дай нам железа! С ним мы всегда добудем золото!»

Легенда в известном смысле правдива. Древние германцы были воинственны и жестоки. Тацит так характеризовал их: «По их представлениям, потом добывать то, что может быть приобретено кровью, — леность и малодушие». В начале новой эры германцы стали создавать прочные родовые союзы.

Разрушение Великой Римской империи происходило, прежде всего, изнутри. Высшие слои общества погрязли в дрязгах и разврате, предпочитая личные и групповые интересы государственным. Не армия подчинялась императору, а императоры свергались и провозглашались армией. В ней все больший вес приобретали наемники-варва^ ры. Огромные размеры державы затрудняли единое руководство и управление провинциями.

Великая Римская империя имела наиболее налаженную структуру, аппарат чиновников, отличную технику, четко организованную армию. Граждане любили грандиозные зрелища. Ради цирковых представлений отлавливались и перевозились тысячи диких животных, обреченных на смертельные бои между собой и с гладиаторами. Устраивались наумахии — схватки боевых кораблей в специальных огромных бассейнах. Первая нау-махия состоялась в правление Юлия Цезаря на Марсовом поле. Водоем окружили трибунами для зрителей. Разыгрывались сражения по типу исторических (при Милах, у мыса Акций, при Саламине). Участвовали сотни гладиаторов и осужденных на казнь преступников. Гибли они не только от