Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2019 - Коллектив авторов

не мог

прокормить этот выводок злобных волчат,

посадить их на поводок.

в непочатом и непечатном краю

что ни буква – собачий лай.

если небо твоё стоит на крови —

выливай его.

willy, why?

то ли детский стишок, то ли взрослый грешок

сочиняется на посошок,

и в ногах его правды ни на вершок,

а другие части не в счёт

говорил, пока мог – зеленеющий мох

проступал на его устах,

то ли ветер скулил, то ли просто щенок,

а потом устал.

но сквозь рот говорившего плыли цветы,

плыл сосновый игольчатый звук,

прошивая пространство,

в котором и ты —

тишина,

полудетский испуг.

первоцветы не спят

в первобытном аду,

если ты не найдёшь, то тебя найдут,

переврут и скажут все за тебя —

хлорофилловый

ужас

небытия.

2

  человекозвери и человекотравы

  выходили каждый

  не из своей дубравы

  нерожденных несли

  кто – в утробе

  а кто – во рту

  становились по эту сторону

  и по ту

кем мы были и для чего стояли

неотличимы от тишины и стали

костяные снаружи

мягкие изнутри

обними нас

боже

или совсем сотри

но он нас говорит

заговаривает как зубы

до молочной кости

и идёт на убыль

бесконечный день

что ещё остаётся здесь

остаётся свет между мертвыми и

живыми

между сном горечавки

           или плакучей ивой

посмотри ей в заплаканные глаза

                                  говори

даже если нет слов

чтобы их сказать

3

если будет война (я осталась на – й —

перед бездной звучащего – на)

по губам молочая пойми прочитай

чья замолчанная вина

если длится война

виноградный побег

самым первым ложится в снег

одуванчик взлетает не чуя ног

безголовый мученик

лёгок пух

санитар-подорожник помочь не смог

потому что лишился обеих рук

то есть листьев конечно

мой хвойный друг

лишь зелёная кровь вокруг

мне бы вровень с этой живой травой

и над мертвой тише воды стоять

оттого что молчание не равно

нежеланию вспоминать

и у мяты память ещё свежа

и крапивы язык – острие ножа

и дрожащий лист поглощает свет

выдыхает смерть

VII. про-зрение

1

  так дождь увидел:

  человек упал

  на землю – и запахло человеком

  как будто разломился пополам

  уткнувшись в ветер

который – колебание куста

на мягких лапах

а человек вдруг разомкнул уста

усталого листа

чтоб прорастать

в творительный и дательный

от паха

до глубины которая не он

а дышит голубым и невесомым

и в этом говорении немом

молчит как корень

смотрит как ребёнок

2

вколотили гвозди

но озираясь дико

сквозь запястья его проросла гвоздика

и губами рану трогала изнутри

потому что пилат…

изможденный вид

у разбойника – зверобоя

душепродавца…

…потому что – давка

и нечего там смотреть

просто дерево распяли на человеке

и потом ведь – умер на четверть

воскрес на треть

нас никто не учил как правильно

не пытайся

переломаны ветки-пальцы

но издали

мать-и-мачеха так глядит

будто в глаз превратилось слепое тело

и что за дело

чьё бревно качнется в моем глазу?

если все равно

на голгофу его несу

3

и шершавая древесина стоит без кожи

говорит мы то же

самое – от отца и духа

от плоти и пустоты

и поэтому сын плотника положи персты

мне на плечи

не бойся

не дам упасть я…

выдирает корни из жадной земельной пасти

и уходит вперёд назад в глубину и вверх

умирая за каждого

и обнимая – всех

Hieronymus

была ли здесь волглая темнота

была ли здесь иволга

налита

по горлышко узкое долгим о

где смерть вынимала моё нутро

чтоб пальцами в алое

чтоб не разлей вода

мне ливень летел как яблоко мимо рта

всем телом текучим выталкивая на свет

всё то чему в мире названий нет

и кто-то стоял по жабры в тугой тоске

огромной ракушкой на песке

неслышимым ухом где звуки горят внутри

где жизнь моя иволга

ивовой же кости

и вот по весне выплывает протяжный звук

из плоти шершавой

из мерзлых рук —

не птица но древо пернатое до корней

живее всех мертвых

румянее и белей

и нет никакого зеркала

из пустот

о чем-то своём бормочет безумный рот

и добрый босх склоняется надо мной

и пишет свет

до его разделения с темнотой

сон кувшинки, снящийся моне

1

  как разучиться взгляду,

  вымолчаться до речи?

  терпкого винограда

  смуглые зреют плечи

  так далеко, что рядом

  даже коснуться нечем —

  горьким своим,

  огромным,

  бесчеловечным.

что за словами длится,

не оставляя следа?

если на наших лицах

плещется слепок света,

словно вода в копытце —

так тяжело и слепо…

выпей до дна, мой братец,

видится после смерти —

жизнь прошла