Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Истории любви». Выпуск №2 - Альманах Российский колокол

– Вика… – Вадим неожиданно повернулся лицом к женщине и попытался обнять её. Но она, казалось, ждала этого и сложила руки на груди.

– Не надо, Вадим, портить такой прекрасный день. Садись и послушай, – Виктория усадила его на стул. – Если бы ты это сделал много раньше, на первом курсе… Я была в тебя тихо и безответно влюблена. А ты предпочёл вертихвостку Таньку. Но я тебе благодарна. Ты сказал тогда, наверное, самые нужные для меня слова: «Виват, Виктория!» Они мне помогали там выжить после гибели мужа, а здесь – выдержать конкуренцию любовниц моего шефа. Да, Вадим, я стала одной из них. Такой же, как и в случае с тобой – незаметной и ни на что не надеющейся. Но стоило моему патрону обзавестись неизлечимой болезнью, всех его пассий сдуло, как листву с дерева осенним ветром. Я осталась одна. Он предложил мне стать его женой. А я ему ответила… примерно как тебе. Не надо портить отношения браком. Я и так ему верна. Он помог мне с офисом и жильём. Он оплатил учёбу моему сыну. И Максим работает в его конторе. Так что, Вадим, я замужем. В браке главное не штамп, а ощущение себя в браке. Рассказывая о Мальте, ты сделал сильный акцент на канат и выразил желание найти такое же спасение в море людей. А ты сам готов быть спасением для кого-нибудь?

– Вика, я, как пионер, всегда готов, но для кого?

– Начни с себя.

Вадим встал со стула и посмотрел Виктории в глаза:

– Я могу тебя считать своим канатом, пока не найду кого-нибудь?

– Конечно, – Виктория обняла Вадима и поцеловала его в щёку. – Как сестра брата.

– До свидания, сестра.

Виктория, сославшись на то, что выпила вина, предложила вызвать такси. Время до его приезда прошло за разговорами на нейтральные темы. Вскоре прозвучал клаксон. Перед тем как попрощаться, Вадим заметил Виктории, что на капоте машины изображены первые буквы его университетского приветствия или инициалы хозяйки. Женщина молча улыбнулась и подумала: «Или – Вольфганг и Виктория». Дома, разбирая подробности дня, Вадим подвёл неутешительные для себя итоги. Надежда отца на то, что младший сын пойдёт намного дальше, чем родители и братья, воплощена лишь географически. За всю жизнь он сделал для другого человека одно-единственное доброе дело – поддержал, придал уверенности в себе. Сегодня оно, спустя много времени, вернулось к Вадиму именно тогда, когда он в этом нуждался более, чем в чём-то другом. И пришло оно под другим именем. «Начни с себя, – улыбнулся Вадим. – Отличная мысль! Поможешь себе – сможешь помочь другому. Это в моих силах. И я ещё скажу себе: „Виват, Виктория!“»

Алексей Хазанский

О Любви… прозой

Странные встречи

Он появлялся в Её жизни всегда внезапно. Долгие дни Её тянулись так, словно Его никогда и не существовало. И вдруг наступало мгновение, когда в Её одинокой квартире раздавался телефонный звонок – Она снимала трубку и слышала Его голос: «Привет, я могу к тебе приехать прямо сейчас?»

При этом Он словно не сомневался в Её утвердительном ответе. Её слова нужны были только для одного – положив трубку, уже ни о чём не думая, лететь к Ней по известному адресу. Лететь практически «на автомате», не замечая никаких подробностей окружающего мира и считая мгновения до того момента, когда он окажется у знакомого подъезда. Чем были эти встречи для них? Проявлением привязанности друг к другу? Иллюзией чего-то постоянного в их параллельных жизнях? Жаждой тепла, пусть и на несколько мгновений только? Он никогда не пытался оценивать происходящее. Отключал голову, словно боясь признаться себе в существовании чего-то большего, чем дружба между ними. Чего-то, что, если только задуматься об этом, может осложнить и без того запутанное течение дней. Оказываясь у знакомого подъезда, Он по привычке замирал ненадолго, не заходя внутрь. Пытаясь привести в порядок дыхание и хотя бы на краткий миг вернуть себе смысл своей странной жизни. Потом медленно поднимался по знакомой лестнице и наконец останавливался перед дверью квартиры, выгадывая ещё несколько секунд, прежде чем нажать на кнопку звонка. Дверь квартиры открывалась. Он шептал Ей почти сухо «здравствуй» и проходил в прихожую. Не было ни радостных объятий, ни даже улыбок. Они словно боялись проявлять какие-либо чувства, чтобы не пожалеть об этом после, хотя были знакомы давно. Наступала долгая пауза, зависая мучительной тишиной. Он снимал уличную одежду и проходил в комнату. Она, словно повинуясь давно отработанному ритуалу, ждала его, стоя у окна. Затем несколько мгновений они тщетно пытались справиться с давящим безмолвием и создать иллюзию разговора. Звучали несколько ничего не значащих фраз о жизни. Нужных только для того, чтобы не объяснять самим себе и друг другу, почему они сейчас вместе.

Через какое-то время Он, не глядя на Неё, словно решившись на что-то, поворачивался в Её сторону, протягивал к Ней руки и говорил: «Иди ко мне». Она, вздохнув с облегчением, подходила. Время в комнате останавливалось – оно тоже умело плакать молча. Глядя на двух потерявшихся в жизни и потерявших друг друга людей. У которых на эти несколько молчаливых мгновений в глазах испуганно мелькала тень Радости…

…Потом мгновения снова ускорялись – словно отснятая плёнка этого спектакля воспроизводилась в обратном порядке: Он тихо одевался, прощался и исчезал за дверью. Без обещаний, без вопросов. Выходил на улицу и уезжал в «никуда». Суета последующих буден захватывала и растворяла на время боль, поселившуюся где-то глубоко в душе. До того самого мгновения, когда Его рука вдруг начинала тянуться к трубке телефона, чтобы произнести в неё: «Привет, я могу к тебе приехать прямо сейчас?»

Однажды утром

… Внезапно что-то разбудило Его. Споря с собой, Он, словно ребёнок, не стал открывать глаза, боясь ничего не увидеть. Ведь Он уже давно в своих мечтах представлял себе утро, в котором раздадутся такие родные звуки чуть крадущихся шагов в прихожей. И дверь откроется…

Шорохи в коридоре продолжались.

«Наверное, я всё-таки ещё сплю. Ну что ж, это самый счастливый сон за столько дней, что я живу без тебя. Пусть по-детски, но я опять пытаюсь перехитрить судьбу – я просто очень хочу, больше жизни хочу, открыв глаза, увидеть твоё лицо. Как же я соскучился, родная моя.