Фишер. По следу зверя. Настоящая история серийного убийцы - Александр Рогоза

Когда читаешь в уголовном деле показания людей, которые многие годы провели рядом с Сергеем Головкиным, но почти не помнят его и не могут о нем ничего конкретного рассказать, складывается впечатление, что у маньяка была шапка-невидимка. И он большую часть жизни провел с нею на макушке, лишь иногда выходя из этого «сумрака». Вот, например, того же Виктора Кабанова следователи подробно расспрашивали про их совместные командировки. Одна из них была на Луговой конезавод в Джамбульской области Казахской ССР.

«Там народ очень гостеприимный, – говорит ветврач. – Мы наверняка и на шашлыки ходили. И я тогда должен был бы помнить Головкина… Но я его не помню!»

Работая в тресте, Головкин продолжал выезжать за город, пытаясь «охотиться». На одном из многочисленных допросов он вспомнил такой эпизод. Было это уже летом 1985 года, и маньяк вновь отправился по уже знакомым местам в Одинцовский район.

«Я был летом в отпуске и весь его использовал для поиска мальчиков. В основном на лесной дороге от деревни Иславское до станции Хлюпино Звенигородской ветки…»

В наши дни в Иславском живут телеведущие Иван Ургант и Дмитрий Крылов. И это окрестности все того же Московского конезавода в Горках-10. От МКЗ до леса можно дойти пешком минут за 20–30. Место Головкину понравилось тем, что лесные тропинки между крупными населенными пунктами длинные, тянутся на пять-шесть километров, и здесь много укромных мест без свидетелей.

«В один из дней я шел к Хлюпину, оглянулся и увидел в бинокль идущего за мной мальчика. Я развернулся и пошел ему навстречу. Поравнявшись с ним, я увидел, что внешне он не в моем вкусе и “староват” – ему было лет 15–16. Но остановиться я уже не мог. Схватил его левой рукой за одежду, а правой вытащил из сумки нож…»

Про этот нож Сергей потом расскажет отдельно: клинок длиной в 15 сантиметров он сам выточил тайком от родных из найденной где-то косы – работал дома, в их московской квартире.

«…Угрожая мальчику, я велел зайти со мною в лес. Он что-то все время говорил, спрашивал: “Зачем?” Я ответил: “Там узнаешь”. Но когда зашли в лес, первичное возбуждение у меня пропало, я понял, что он мне не понравился, и отпустил его. После этого я пошел на станцию, а нож выбросил. Больше я в том месте поисками не занимался».

Поисками подходящих жертв – да, больше не занимался. А вот захоронениями убитых мальчиков… Ямку с присыпанной солью кожей, которую этот зверь снял с тринадцатилетнего Бори Тарасова, в 1991-м нашли именно в этих лесах (см. главу 17).

В будущем Сергей Головкин запоминал даты своих нападений крайне условно. Давая показания, мог не только назвать лишь приблизительный месяц или просто сезон (лето это было или осень), но и «сместиться» в календаре на год-два.

Однако дату своего первого убийства он помнил совершенно четко.

Часть 4

Точка невозврата

Глава 36

Отпросился пораньше

В тресте конных заводов и ипподромов Головкин проработал год с небольшим. В январе 1986-го его снова перевели на Московский конный завод в Горках-10. Поначалу приняли на должность наездника конной части, но уже через три месяца повысили до старшего зоотехника-селекционера. В трудовой книжке сохранилась пометка – оклад сразу увеличили до 190 рублей.

Сергею Головкину исполнилось 26 лет. И карьеру, сделанную за четыре года после выпуска из сельхозакадемии, можно было назвать весьма успешной. Большинство его одногруппников и одногруппниц за это время в профессии так далеко не продвинулись.

И вот на что я обратил внимание. Согласно записи в трудовой книжке Головкина, на новую должность старшего зоотехника-селекционера он был оформлен 18 апреля 1986 года. Мы знаем, что на следующий день, 19-го, молодой мужчина впервые убил человека. Возможно, это лишь совпадение. По выходным Головкин выезжал на «охоту» не первый год. Бродил по лесам целый день, выискивая мальчиков. Однако также можно предположить, что радость продвижения по службе вызвала в нем некий эмоциональный подъем, и он в тот конкретный день решил себя «поощрить»…

Суббота на МКЗ была рабочим днем. Но 19 апреля проводился всеобщий субботник, и иногороднего Головкина (он все еще продолжал жить в родительской квартире на Речном вокзале) отпустили пораньше.

Из его показаний:

«Отпускал меня [обычно] где-то после обеда бригадир наездников Туруханов. Этот вопрос был согласован с вышестоящим начальством, и поэтому мое отсутствие на работе каких-либо подозрений не вызывало».

От конезавода (автобусная остановка и в наши дни находится прямо напротив входа) Головкин добрался до станции Жаворонки. Это было около 14 часов.

«Сев на проходящую электричку, следующую до станции Икша, поехал на платформу Катуар. До этого я неоднократно бывал там с целью поиска жертвы для совершения убийства. Обычно я садился в электричку и, следуя в ней, подыскивал места, удобные для совершения убийств мальчиков-подростков. Как правило, это лесные массивы, расположенные неподалеку от населенных пунктов. Облюбованные мною места я впоследствии обследовал более детально и, если они подходили для совершения преступлений, то довольно часто приезжал туда и искал жертвы. Неоднократно бывал я и в Катуаре. Обычно я со станции шел по лесной дороге в направлении станции Трудовая, возвращался назад, курсируя по лесу. Мальчиков, подходящих мне, я там длительное время не встречал, но это обстоятельство не приглушало моей страсти к убийству».

По воспоминаниям Головкина, на станцию Катуар он приехал в три-четыре часа дня. Как уже бывало раньше, отправился вдоль железной дороги до леса, через который и планировал прогуляться до Трудовой. Одет в черную куртку, джинсы, типовые резиновые сапоги. В сумке из кожзаменителя лежал набор, который он уже давно приготовил для убийств: веревка, нож и бинокль.

«Вполне возможно, что меня могли видеть, так как люди там проходили. Но ни с кем из них я не разговаривал. Старался не привлекать к себе внимания, делал вид, что я случайный прохожий».

Спустя час этих блужданий на ведущей к лесу дорожке зоотехника обогнал мальчик на велосипеде. Головкин успел разглядеть его только мельком: среднего роста, худощавый, темноволосый, на вид лет