Фишер. По следу зверя. Настоящая история серийного убийцы - Александр Рогоза

куда потом ушел. А вот тех самых мальчиков так и не нашли. Второй, который сумел отбиться, судя по всему, даже заявление в милицию тогда, в 1982-м, не написал – никаких бумаг не обнаружили. А может, писал, да не приняли?

В конце сентября военные сборы завершились. Молодые люди возвращались в Москву. В уголовном деле сохранилась характеристика, которую по итогам сборов получил Сергей Головкин:

«Зарекомендовал себя трудолюбивым, дисциплинированным, стойко переносящим трудности военной службы курсантом. Вооружение и технику, состоящую на вооружении минометной батареи, знает и умеет эксплуатировать. Уставы и наставления знает. Принципиальный комсомолец. В строевом отношении подтянут. Полный курс военной подготовки прошел».

Ниже значатся оценки. Политическая подготовка, артиллерийско-стрелковая подготовка, материальная часть, боевая работа – все по 4 балла.

Далее:

«По своей подготовке способен выполнять обязанности командира минометного взвода. ВУС (воинская учетная специальность) – 0210. Достоин присвоения первичного офицерского звания “лейтенант запаса”».

Подпись: Командир батареи гвардии капитан Колесник.

Глава 33

Папины связи

Итак, теперь он полноценный дипломированный выпускник сельхозакадемии. Но тут возникла проблема.

Напомню, что в свое время родители Головкина, как и все прочие советские студенты, попали под распределение: после окончания вуза нужно было ехать работать по профессии в какой-нибудь далекий регион, где не хватает специалистов такого профиля, и отработать там несколько лет. Головкину-младшему выпало ехать в Кабардино-Балкарскую АССР. Его ждали на Кабардинском конном заводе, что в окрестностях двадцатитысячного городка Майский (всего 50 км от столицы Республики города Нальчика). Там Сергей уже пару раз бывал на практике. Он, собственно, и свою дипломную работу писал по кабардинской породе (она же горская), которую как раз в Майском и культивировали.

Сам конезавод, может, и небольшой, но заслуженный. В 1979-м на предприятие привезли из Франции чудо-жеребца по кличке Монконтур, который вдруг начал выдавать совершенно «золотое» потомство. Забегая вперед, нужно отметить, что этот конь-красавец в течение 10 лет (!) был в СССР производителем-рекордсменом по числу призовых денег, завоеванных его детьми на скачках. В 1982-м его слава только начиналась, и с точки зрения зоотехники, селекции, это был большой и интересный профессиональный вызов. Однако Головкину вариант с переездом в Кабардино-Балкарию за 1600 километров от Москвы совсем не нравился. Хотя, может, и семья была против.

– Мать наехала на отца (работающего главным инженером НИИ), а тот поднял свои связи, чтобы Головкина не отправляли далеко от Москвы, – говорит бывший оперативник Василий Глухов.

Воспоминания самого Сергея Головкина из дела:

«После окончания академии я был распределен на Кабардинский конный завод, но туда не поехал, а с помощью знакомых устроился помощником наездника на Московский конный завод № 1».

На тот самый МКЗ в поселке Горки-10 на Рублевке (см. главу 20). И начинать, несмотря на наличие диплома, приходилось с самого низа. Впрочем, в работе он сразу зарекомендовал себя как исполнительный и грамотный молодой человек. Это с людьми Сергей общался не очень ловко, а с лошадками у него всегда было полное взаимопонимание.

Лариса Головкина:

«Каждый день Сергею приходилось тратить на проезд туда и обратно по шесть часов. Но сын был доволен, говорил, что ему нравится работать с лошадьми».

Дорога действительно оказалась тем еще испытанием, если помножить на пять-шесть рабочих дней в неделю. Пять-десять минут пешком до станции метро «Речной вокзал», затем в подземке до Белорусского вокзала (это 20 минут), оттуда – уже электричкой до станции Жаворонки (плюсуйте 40). Потом трясись еще минут 20 на рейсовом автобусе до Горок-10. Добавьте сюда время на ожидание рейсов и состыковок. Выходит, что в одну сторону не меньше двух-двух с половиной часов.

Однако Головкин не роптал и проделывал этот путь изо дня в день. Со стороны могло показаться, что теперь этот немногословный сутулый парень наконец-то находится в полной гармонии с самим собой. Он целыми днями на конюшне. Если надо, если начальник скажет, безропотно выходил и в выходные.

Однако тьма из головы никуда не делась. Он продолжал обдумывать свое первое убийство. И эта дрянь постепенно захватывала его, как раковая опухоль. Лес по-прежнему казался ему самым подходящим местом для осуществления фантазий. И он начал выезжать на «охоту».

Из показаний Сергея Головкина:

«Первый свой отпуск я получил летом-осенью 1983 года – либо в августе, либо в сентябре. Отпуск был коротким – 18 дней. Его, как мне помнится, я провел в Москве. Я тогда за пределы Москвы особо никуда не выезжал, хотя допускаю, что уже в то время в поисках жертв я выезжал на электричках по Белорусскому направлению в район платформ Часцовская, Портновская, Голицыно, Звенигород».

По словам маньяка, в такие дни он выходил из дома часов в восемь утра. Родителям сообщал, будто поехал за город собирать грибы, ягоды или (без удочки!) на рыбалку.

«Одевался я тогда по-походному, а именно: джинсы, куртка типа ветровки, кроссовки, если сухо, а если мокро – сапоги. С собой брал черную сумку через плечо, в которой находились веревки, нож, бинокль. Воду и продукты с собой не брал».

Возвращался вечером, к 19–20 часам. Иногда действительно приносил с собой несколько грибов и немного ягод – приходилось собирать в лесу для отвода глаз, чтоб вопросов не задавали.

Может быть, это еще даже не сама охота была – больше разведка. Он искал подходящие места, изучал местность.

«На электричках помимо Белорусского направления (как по пути на работу в Одинцовском районе) я ездил в Истринском (Рижском) и Лобненском (Савеловском) направлениях. В Истринском районе я обычно выходил на платформе, которая находится перед платформой Новоиерусалимская (теоретически речь идет о станции Истра, но это основная городская станция прямо в жилых кварталах, так что, скорее всего, Головкин имел в виду «лесную» Троицкую, где выходят только дачники). В Лобне сходил на платформе Депо, позднее проезжал к Катуару, Трудовой. В укромных местах, где можно было совершать преступления, одиночки мне не попадались, и поэтому в тот период я никаких преступлений не совершал».

Позже мужчина уточнял: путешествуя во время отпусков или выходных на электричках, он несколько раз «исследовал» и Павелецкое направление железной дороги (в частности, бродил в окрестностях станции Востряково недалеко от аэропорта Домодедово), и Казанское. Причем для поездок Сергей Головкин выработал целую систему.

«Поездки на электричках в поисках жертв я совершал, как правило, через день. Но бывало, что и каждый день. В воскресенье я обычно бывал дома и никуда не выезжал, так как считал, что в этот выходной день в тех местах бывает много отдыхающих и я мог попросту «засветиться».

Глава 34