Контракт - Дмитрий Панасенко

получил дубовый лист на руку[3]. Бронзовый правда. Не золото и даже не серебро, но я все равно гордился, так как никто не получал бронзовый лист так быстро. Мне предложили остаться, учиться дальше, оттачивать мастерство, но я снова пошел в кабак. Даже сам не знаю почему. Старый вояка покачал головой и ковырнул землю каблуком сапога. А потом меня нанял ваш батюшка.

— И зачем ты мне это рассказываешь? — Судя по безразличному виду, история старого воина тронула юношу не слишком сильно.

— Я учусь управляться с железом с четырех лет. — Терпеливо повторил командир дружины и повернувшись к барону неожиданно широко улыбнулся. — А грязная вонючая северная дикарка побила меня в трех поединках из десяти. Этой ссыкухе едва за двадцать зим от силы, а она умудрилась достать меня три раза. Дерись мы по настоящему… Думаю, мы, скорее всего друг друга убили бы. Я уважаю талант, господин. Даже если он в крови моего врага. А еще я знаю, что северяне отличаются верностью. Если мы выкупим ее контракт. Если она даст слово…

— Если ты пытаешься меня в чем-то убедить, то делаешь это на редкость бездарно. — Раздраженно отмахнулся от старого война Август. — Я принял решение о том что возьму их на службу и уже об этом жалею. Но выкупать ее контракт у церкви… Даже если ты сможешь каким-то образом избавиться от магута, я не собираюсь терпеть эту… личность в моем замке. Как бы хороша она ни была. К тому же… — Договорить цу Вернстром не успел. Раздался звук, будто кто-то со всего маху ударил плеткой по вывешенному для чистки ковру, громкий треск древесины и в полупальце от ладони юноши, в кол забора по самые летки вонзился арбалетный болт. — Что за… Август удивлено открыл рот, посмотрел на торчащее из дерева оперенье, на руку, снова на дыру в дереве. — Что за… повторил он севшим голосом.

— Не двигайтесь, господин… Рванувшийся было вперед, чтобы защитить барона собственным телом, Гаррис качнул невесть как оказавшимся в руке мечом, на мгновение застыл на середине шага и ткнув оружием куда-то в глубину обвивших заборчик зарослей вьюна облегченно вздохнув убрал оружие в ножны. — Кажись все… Дохлая…

— Все в порядке, господин барон? — Донесся до них визгливый крик Ллейдера. Спрыгнувший с печной трубы магут, уперев ногу в установленное на ложе арбалета стальное кольцо схватился за тетиву руками и крякнув от натуги слитным, выдающим большую практику движением вновь натянул тетиву. Эти твари по весне самые опасные! Шкура еще не потемнела! Как замрут, так сразу и не увидишь!

— Он… — Голос Августа ощутимо дрогнул. — Он мог меня … Он, бесы его дери, мог меня убить, загнать мне стрелу в ухо!

— Он вам жизнь спас. — Придавив все еще вяло трепыхающееся тельце пальцем, Гаррис схватился за конец выглядывающего из дерева стального болта и крякнув дернул его на себя. Я эту гадину только после выстрела заметил. — Ох ты-ж… Прямо в голову. А ведь тут шагов пятьдесят… — Продемонстрировав и окаменевшему от шока юноше агонизирующую на стали острия небольшую травянистого цвета змейку, латник недовольно покачал головой. — Зеленая гадюка. Молодая. Мертвечину видать почуяла и приползла. Надо остальным сказать, чтоб поосторожней были. У молодых говорят, яд такой, что за десяток ударов сердца быка с ног валит.

— Падший побери… — Выдохнул Август и бросив взгляд на снова устроившегося на трубе и теперь увлеченно болтающего ногами арбалетчика, крепко зажмурился. — Я… Гаррис… Забудь мои слова про таскание трупов. И обустройство лагеря тоже. И службу. Мне надо подумать. Бесы, мне надо подумать… Эти люди… Дерьмо…

— Я передам им вашу благодарность. — Понимающе улыбнулся латник и аккуратно сняв змею с арбалетного болта принялся методично втаптывать ее сапогомс в землю.

— Не им… Ему… — Упрямо наклонил голову Август. — И я еще не поменял свое мнение…

— Эй! Тут!! — Выбежавшая из-за находящегося по другую сторону деревенской площади дома Сив, повернулась к мужчинам и отчаянно замахала руками. — Хедвиг! Скажи барону пусть идет сюда! Тут найдется на, что посмотреть!

— Помяни солнце — вот и лучик… Ну пойдем… хедвиг. — Неожиданно хохотнул Август и ткнув локтем покрасневшего так, что казалось вот-вот и от него можно будет зажигать лучины здоровяка зашагал в сторону приплясывающей на месте от нетерпения великанши. — Посмотрим, что твоя дама сердца нашла.

— Она не дама… В смысле… — Тяжело вздохнув здоровяк обреченно махнул рукой. — Что, так заметно господин?

— А ты думаешь, мне есть до этого дело? — Насмешливо вскинул бровь юноша.

* * *

— Да чтоб меня дюжина палачей у позорного столба вожжами драла… — Полушепотом выдохнул Гаррис и с недоумением уставился на открывшуюся ему картину. Кто бы не жил в этом доме, он явно был неравнодушен к резьбе по дереву. Затейливые рисунки покрывали буквально все. Начиная от аккуратных досок невысокого палисада, заканчивая венцами бревен необычной, сложенной в виде правильного пятиугольника, избы. Просторный двор поражал лаконичностью и ухоженностью. Несколько, также покрытых резьбой, бочек для сбора дождевой воды, островерхий выбеленный навес, под которым располагалась летняя кухня. Под еще одним навесом пахталка[4] с хитрым педальным приводом. Все остальное пространство занимал яблоневый сад. Репу, судя по всему хозяин у себя сажать не слишком любил.

— Ларам — плотник. — Приглушенно, будто боясь, что повысь он голос хоть немного и случится нечто страшное, — пробормотал Гаррис и нервно облизнул губы. — Я с ним зимой разговаривал. Я вам про него рассказывал. Хотел его ближе к осени позвать требушеты делать. Он, говорят, раньше в гильдии мастеров осады был… А как жена с дочкой от черной хвори[5] померли все бросил и за стену уехал… С виду бирюк бирюком, и горький пьяница, а умелец отменный. Его в Ислеве в цех[6] звали, но он почему-то отказался.

— Это… точно он? — После долгой паузы произнес Август и указал пальцем на распятую на стене дома фигуру…

— Кажись он… Сейчас поглядим, господин… — Подслеповато прищурившись здоровяк шагнул вперед и аккуратно переступив брошенную кем-то на землю, невесть как оказавшуюся во дворе одинокого плотника, обгорелую соломенную куколку, принялся внимательно изучать распухшее на жаре, ободранное местам воронами почти до костей тело. — Он. Точно. — После некоторой паузы заключил начальник охраны и досадливо покрутил головой. Он, бесы его дери…

— Я уже понял. — Бросив в сторону задумчиво ковыряющей в носу дикарки короткий взгляд, коротко кивнул юноша. — Его кольцо[7]. — С явным усилием повернувшись к трупу Август брезгливо ткнув пальцем в сторону выбившегося из под разорванной рубахи массивного серебряного амулета и тут же отвернувшись прижал к лицу надушенный платок. — Слишком тонкая