Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны - Олег Игоревич Нуждин

немецкого LI корпуса. Его солдаты были преисполнены решимости уничтожить или пленить бойцов Красной Армии, если те пойдут на прорыв. Уже 23 сентября отдел Ic 45-й пехотной дивизии, той самой, которая в июне 1941 г. штурмовала Брестскую крепость, доложил, что в плен попали генерал, полковник и два майора. Допрос еще не проводился [37, o.S.].

Уже не раз говорилось, что отсутствие персональных или сведений о должности пленных в немецких документах, вызывают сложности с установлением личности. И этот случай не исключение. Хотя в Киевском окружении в плену оказалось сравнительно немного командиров Красной Армии в генеральском звании, и совсем мало из состава 37-й армии, уверенно связать их с немецкими данными невозможно, настолько они противоречат друг другу.

Все-таки попробуем разобраться в этом вопросе. Прежде всего, обратим внимание не то, что немцы назвали высокопоставленного пленного просто «General», а не «Kommandierende General», что автоматически исключает из числа возможных претендентов всех командиров дивизий и корпусов. Остаются, следовательно, только те, кто занимал штабные должности и должности начальников служб. Из состава 37-й армии под эти критерии отбора более всех подходит начальник штаба объединения генерал К. Л. Добросердов. Однако немецкая карта военнопленного указывает, что он попал в плен 4 октября в районе г. Яготин, что исключает вероятность его захвата 23 сентября в районе г. Березань.

Между тем в списке генералов, прошедших проверку в 1945 г., напротив фамилии генерала К. Л. Добросердова указано, что он, «оказавшись на оккупированной территории, заболел и после выздоровления пленен в сентябре 1941 года в районе станции Березань при попытке перейти линию фронта» [456, с. 27]. Как видим, документы СМЕРШа представляют нам иную последовательность и хронологию событий. Но точная дата пленения начальника штаба 37-й армии – отсутствует. В своей книге о высшем комсоставе РККА И. И. Кузнецов назвал в качестве таковой 20 сентября [382, с. 133], правда, без указания источника.

Можно предположить, что начштаба 37-й армии действительно заболел и уже не мог выполнять свои служебные обязанности. Наверное, его отправили на восток в составе какого-либо медицинского учреждения – медсанбата, госпиталя или санитарного поезда. В районе ст. Березань его перехватили немцы, и только болезнь не позволила им допросить генерала. Его отправили на лечение в г. Яготин, и после выздоровления, 4 октября, К. Л. Добросердова зарегистрировали в качестве военнопленного. Личность полковника пока остается неустановленной.

Генерал П. Д. Артеменко, полковники Г. М. Омелюстый, Ш. И. Алькаев, И. В. Захаревич, П. М. Никитин

Утром 26 сентября соединения LI корпуса приступили к прочесыванию бывшего поля боя. Им пришлось встретить сопротивление в лесном массиве южнее г. Березань: находившиеся там красноармейцы и командиры предприняли несколько контратак, намереваясь прорвать кольцо и выйти из окружения. К вечеру все очаги сопротивления у сел Березанка, Рокитно, Черевки, Усов-ка и Кулябовка были подавлены. В плену оказались около 8 000 бойцов, в том числе начальник штаба 64-го корпуса полковник Г. М. Омелюстый [37a. o.S.].

К 27 сентября от некогда боеспособного 27-го корпуса осталось немного. Разгромленные в боях дивизии отошли к рекам Недра и Трубеж. Уже несколько дней из-за отсутствия единого командования каждое соединение сражалось само по себе. Немцы, стараясь лишить наших бойцов воли к сопротивлению, периодически обстреливало леса и речные долины. Во время одного из них осколок разорвавшейся мины угодил в тазобедренную кость командира 171-й дивизии генерала А. Е. Будыхо. Решив, что в таком положении не сможет более воевать, он передал командование соединением своему начальнику штаба полковнику Ш. И. Алькаеву.

Когда генерал вместе со своим адъютантом младшим лейтенантом Вакулинко находился на одном из островов у г. Березань, туда явился парламентер с запиской от командира корпуса. Генерал П. Д. Артеменко, якобы предлагал прекратить сопротивление и сдаться в плен. На острове в это время находилось около 4 тыс. военных и гражданских, и кто-то последовал призыву, сам же генерал отказался. Он предпочел переодеться в гражданское и попытаться выйти к своим [301, Т. 1, с. 519].

В течение 27 сентября немцы окончательно уничтожили окружение между с. Барышевка и г. Березань, взяв в плен 4 850 красноармейцев и командиров, среди которых оказались полковники И. В. Захаревич, командир 165-й дивизии, и Ш. И. Алькаев, и. о. командира 171-й дивизии [38, o.S.].

Полковник И. В. Захаревич сдался солдатам немецкой 44-й пехотной дивизии. Комдив вместе с несколькими своими командирами был «aufgegrifen» примерно в 4 км севернее с. Малая Березанка. На допросе в отделе Ic немецкой дивизии полковник рассказал в нескольких словах о последних днях боев за Киев, сослался, что вследствие запоздалого получения на отход организовать марш оказалось невозможно. В боях под Березанью его дивизия понесла большие потери, связь с полками оказалась нарушенной, а штаб – разгромлен. Сам полковник попытался выйти из окружения, но это ему не удалось [183, S. 178].

Генерал П. Д. Артеменко (в центре) с сыном (справа) в плену, сентябрь 1941 года

В тот же день в плену оказался и командир 27-го корпуса генерал П. Д. Артеменко. К утру этого дня в его группе оставались начальник отдела боевой подготовки полковник П. М. Никитин, корпусный интендант майор Д. В. Терпугов, сын комкора лейтенант Михаил Артеменко, а также несколько красноармейцев и медсестер.

Впоследствии полковник П. М. Никитин вспоминал, что комкор вдруг обратился к ним со словами: «Да, сопротивление бесполезно, сил для прорыва у нас нет. Я сожалею, что не капитулировал, когда были войска. Мы напрасно пролили много крови, и мне никто тогда эту мысль не подсказал. Если теперь добровольно сдадимся, то наша жизнь будет спасена».

Генерал вывел свою группу к с. Семеновка и спрятал ее в тростнике на берегу р. Трубеж. Ночью решили попробовать перебраться на противоположную сторону. Можно только сожалеть, что в тот момент солдаты немецкого 429-го полка обнаружили группу и блокировали ее. После коротких переговоров, генерал П. Д. Артеменко и сопровождавшие его командиры, не оказывая сопротивления, сдались в плен солдатам 429-го пехотного полка.

С течением времени одни и те же действия расцениваются порой противоположным образом. Для 1941 г. действия командира корпуса расценивались как предательство, потому-то особый отдел НКВД Юго-Западного фронта 10 апреля 1942 г. заочно приговорил генерала П. Д. Артеменко к высшей мере наказания – расстрелу. А вот полковник юстиции В. Е. Егоров, военный прокурор отдела реабилитации Главной военной прокуратуры Российской федерации, в 2005 г. сказал, что «Артеменко вел себя как здравомыслящий военачальник» и действовал в духе Гаагской конвенции 1907 г.,