Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны - Олег Игоревич Нуждин

Генералы и полковники где перебежками, где ползком, попытались перебраться незамеченными. Однако немцы хорошо несли службу, и как только они заметили движение, сразу же открыли огонь из пулеметов. Огнем последних был убит генерал В. И. Тупиков и ранен полковник Д. Я. Мешков. Их оставили лежать в поле, где на следующее утро немцы подобрали полковника и взяли в плен. Остальным советским командирам повезло.

Среди генералов, которые смогли перебраться в лес у с. Авдеевка, оказался и генерал М. П. Кирпонос. Попавший в плен на следующий день полковник А. И. Начкебия, на допросе заявил, что командующим фронтом «вчера ночью», в ночь с 20 на 21 сентября, требовал от собравшихся вокруг него генералов ни при каких обстоятельствах не сдаваться в плен. Сам он, по мнению полковника А. И. Начкебия, в случае опасности, предполагал застрелиться [110. S. 172].

Сопротивление в урочище Шумейково к вечеру почти прекратилось. Там остались, преимущественно, только раненые. Отчаявшиеся стали кончать жизнь самоубийством или сдавались в плен. Отовсюду слышались «стоны раненых красноармейцев и командиров: “Спасите, спасите” или “добейте, добейте”… Немцы, видимо, умышленно прекратили стрельбу ибо сразу же раздался громкий голос: “Русс сдавайсь, жить будешь, кушать будешь”». Затем вновь начался обстрел. Через некоторое время снова наступила тишина. Кто-то закричал на чистом русском языке: “Товарищи, выходите, немцы пленных не стреляют”. С другого конца урочища послышалось: “Я командир Рабоче-Крестьянской Красной армии, вел переговоры с немецким командованием, нам предлагают сдаться, обещая жизнь и свободу”» [414, с. 193–194]. К полуночи немцы взяли в плен около 200 человек. Когда на следующее утро солдаты противника вошли в лес, они удивились не столько количеству убитых, сколько количеству застрелившихся.

С восходом солнца немцы возобновили боевые действия: атакам подверглись как Шумейково, так и леса у сел Авдеевки и Исковцы. Перестрелки и рукопашные схватки длились пять часов, после чего началось прочесывание. Одним из первых, кого обнаружили солдаты 3-го мотоциклетного батальона противника, стал командующий 5-й армией генерал М. И. Потапов [25, S. 17]. Немцы описали его как моложавого, подтянутого офицера с золотистыми звездочками и двумя маленькими танками в петлицах.

«Среди тех, кто блуждал вокруг, надеясь спасти свою шкуру в последнюю минуту катастрофы, оказался высокопоставленный командир Советской армии, генерал-майор Потапов. Вместе со своим начальником артиллерии, у которого уже не было орудий, он прибежал прямо в руки авангарду нашей дивизии. Он стал пленным, как и тысячи красноармейцев, которые своевременно подняли руки. Он давно пытался скрыться. Но когда вокруг засвистели пули, и несколько раз ударили 2-см снарядами противотанковые скорострельные пушки, он потерял почву под ногами и сдался вместе с другим офицером. “У меня не было выбора, – сказал он, пожимая плечами первому переводчику, которому он представился, – немцы были повсюду”. Безусловно, важный довод, по крайней мере, им он убедил сам себя» [164, P. 62].

Когда к 10.45 предварительное прочесывание было завершено, в руки противника попали около 500 бойцов и командиров, командующий 5-й армией, три полковника, и еще один генерал, не названный по имени или должности. Личности двух полковников можно определить. Ими стали, по всей видимости, Д. Я. Мешков и И. А. Цыдзик. Немецкий доклад за 27 сентября 1941, а также списки военнопленных, захваченных 3-й танковой дивизией, позволяют установить, что эти генералом был заместитель командира 62-й авиадивизии Г. И. Тхор [123, Fr. 1299].

В отечественной историографии утвердилась иная версия пленения этого генерала авиации. Из с. Городище группа генерала Г. И. Тхора, начальником штаба которой стал подполковник К. Ф. Пустарнаков, а военкомом старший политрук И. Д. Брук, вышла в ночь на 20 сентября. Авиаторы направились в сторону с Пески. Два дня 20 и 21 сентября, провели в зарослях у реки Сула, не имея возможности перебраться через нее.

Поскольку путь на Сенчу оказался закрыт, группа решила отойти к с. Хорошки. Сразу после переправы через р. Многа напоролись на немецких автоматчиков и вступили с ними в перестрелку. Когда немцы отошли, группа изменила направление и двинулась к с. Жданы. Но там обнаружились немецкие танки и пришлось перейти к с. Загребелье. Переночевав, группа приняла решение идти назад, к с. Городище, чтобы оттуда по переправе перебраться через р. Сула.

Однако, как только вышли от с. Загребелье, как со стороны с. Мелехи появились немцы. Пришлось вновь принять бой. Взрывом мины генерал Г. И. Тхор был ранен в голову и плечо. Его оставили в доме у с. Загребелье на попечении дочери Дианы. Состояние генерала было тяжелым, он то терял сознание, то вновь ненадолго приходил в себя. Диана, понимая, что рано или поздно их обнаружат немцы, переодела своего отца в гражданскую одежду, забрала партбилет, удостоверение личности, все пять орденов и, записав номера, завернула в подушку и зарыла в землю. Девушка оказалась права, вскоре появились «эсэсовцы»: их привел шофер-перебежчик [342, с. 110–114]. Раненого генерала взяли в плен или 23 или 24 сентября 1941 г.

Факт пленения генерал Г. И. Тхора отмечен в немецких документах, но за более раннюю дату. Так, в донесении 3-й танковой дивизии за 22 сентября записано: «Препровождаются: взятый в плен 22 сентября генерал-майор авиации Тхор, прежде командир 62-й авиадивизии и его 15-летняя дочь. Генерал-майор уже переоделся в гражданское и только после предъявления ему фотокарточек, которые даны в приложении, признал свое звание. Споротые знаки различия также даны в приложении» [59, S. 60]. Это свидетельствует о том, что 22 сентября генерал Г. И. Тхор уже находился в плену, и взяли его не мифические «эсэсовцы», а солдаты 3-й танковой дивизии противника. Также есть основания утверждать, что его захватили не в с. Загребелье, а в лесу около с. Авдеевка или в урочище Шумейково.

Ни среди захваченных пленных, ни среди погибших не оказалось генерала М. П. Кирпоноса. Тогда немцы вновь принялись за розыски. Через день, 22 сентября, в одной из перестрелок командующий фронтом и находившийся при нем генерал Д. С. Писаревский погибли. Возможно, как это утверждал В. Хаупт, комфронта с небольшой группой командиров и красноармейцев продолжал вести бой до 22 сентября, и этот день был убит осколками разорвавшегося неподалеку от него снаряда [113, S. 143].

Их тела были обнаружены солдатами противника 24 сентября. Генерал М. П. Кирпонос погиб от пулевого ранения в грудь и еще одного ранения в голову, возможно, пулевого или осколочного. Чтобы быть полностью уверенными, немцы не только проверили найденные у убитых бумаги, но и провели опознание. К нему привлекли бывших работников штаба фронта майоров И. Н. Михеева и Н.