Кайран Вэйл. Академия Морбус - Игорь Углов

— Вот, — ткнул он пальцем в пустую графу. — Ожидаемая жертва ещё не назначена. Или уже назначена, но мы об этом не знаем. Система готовится к следующему сбросу. И я хочу знать, Кто. Или Что. Её запускает.

Я долго смотрел на диаграмму. Ум Леона был поразительным. Он, сидя в архиве, вычислил то, до чего Бэлла и я дошли через риск, боль и прямой контакт с ужасом.

— Зачем ты мне это показываешь? — наконец спросил я. — Ты же понимаешь, насколько это опасно. Если система чистит тех, кто «шумит»… твоё расследование — самый громкий шум из возможных.

— Потому что я не хочу стать следующим вопросительным знаком в этой графе, — честно сказал Леон. — Я подобрался слишком близко. Я это чувствую. В архиве стали пропадать документы, к которым я обращался. Мои запросы стали «теряться». За мной наблюдают. Не постоянно. Эпизодически. Но наблюдают. — Он снова сел, и его плечи слегка ссутулились. — Я могу скрывать свои вычисления, притворяться посредственным статистиком. Но это вопрос времени. Рано или поздно я споткнусь. И тогда… клапан сработает.

Он посмотрел на меня. В его глазах не было страха. Был холодный, аналитический расчёт. Человека, оценивающего свои шансы.

— Ты что-то знаешь, Вэйл. Я видел это с первого дня. Ты идёшь сюда не просто учиться. У тебя своя игра. И после того, как я увидел, что случилось с Торном… я понял, что ты не просто знаешь. Ты — часть этого механизма. Не жертва. Инструмент.

Последнее слово повисло в воздухе, тяжёлое и неоспоримое. Я не стал отрицать. С Леоном это было бы бесполезно.

— Что ты предлагаешь? — спросил я вместо ответа.

— Союз, — немедленно сказал он. — Я предоставляю тебе данные. Мои модели, мои прогнозы. Я могу вычислять закономерности, слабые места в системе отчётов, моменты, когда внимание «санитаров» будет отвлечено. А ты… ты предоставляешь мне защиту. Ты ближе к центру, чем я. Ты знаешь правила этой игры. Помоги мне не стать статистикой.

Это был разумный обмен. Прагматичный. Почти циничный. И от этого — более честный, чем любой клятвенный союз.

— А если твои вычисления приведут нас к тому, кто стоит за этим? К «санитару»? — спросил я.

— Тогда у нас появится выбор, — сказал Леон. — Или уничтожить его. Или… научиться им управлять. Но для начала — просто выжить.

Я подумал о Ректоре. О его холодных приказах. О Сириле, который следил за каждым нашим шагом. О Малхаусе с его теорией механизма. Была ли у Леона, с его голыми цифрами, хоть какой-то шанс против этой машины?

Но его цифры уже привели его к порогу истины. Без чьей-либо помощи. Его ум был оружием, которым я не обладал.

— Хорошо, — сказал я. — Союз. Но условия. Ты никому не говоришь о наших разговорах. Ни о чём. Все твои вычисления — только для нас двоих. И если я скажу, что нужно замереть, лечь на дно — ты делаешь это без вопросов. Понимаешь?

Леон кивнул.

— Понимаю. Разумные условия. — Он протянул руку. Я пожал её. Его ладонь была сухой, прохладной. — И, Кайран… спасибо. За то, что не стал меня убеждать, что я сошёл с ума.

— Ты не сошёл с ума, — сказал я, отпуская его руку. — Ты просто начал видеть стены своей клетки. Добро пожаловать в клуб.

Мы вышли из учебного зала поодиночке, с интервалом в пять минут. Я пошёл в комнату семь. Бэлла уже была там. Она что-то писала в блокнот Малхауса (который мы теперь использовали вдвоём), но, увидев моё лицо, отложила перо. В её глазах всё тот же холодный расчёт, и деловая хватка. А то что было три дня назад, минута слабости, и она вероятно уже и забыла, выкинула это из головы. Но не я. И взгляд то и дело цеплялся за её губы, а в памяти всплывал этот вкус ни с чем не сравнимый.

— Что-то случилось.

— Леон Харт, — сказал я, садясь. — Он вычислил систему. Санитарные чистки, корреляцию со стрессом. Всё.

Бэлла замерла. Потом медленно положила перо на стол.

— И?

— И он предложил союз. Его данные в обмен на нашу защиту.

— Ты согласился?

— Да.

Бэлла закрыла глаза на секунду. Когда открыла, в них бушевала буря.

— Кайран, ты понимаешь, что ты делаешь? Мы с тобой — это одно. Мы проверяли друг друга, мы прошли через огонь. Леон… он умён. Опасен. Но он непредсказуем. Он действует по логике, а не по инстинкту выживания. Он может совершить ошибку из-за любопытства. И потянуть нас за собой.

— Он уже на пороге, — возразил я. — Система за ним присматривает. Если мы его бросим, он станет следующим «сбросом». А его знания пропадут. Или того хуже — попадут к тому, кто сможет их использовать против нас.

— А если он сам окажется ловушкой? Ещё одной проверкой на лояльность от Ректора? — её голос звучал резко. — Ты думал об этом?

Думал. Конечно, думал.

— Он не ловушка, — сказал я с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал. — Его страх был настоящим. И его анализ… он слишком точен, чтобы быть подставой. Это работало бы против системы, а не на неё.

Бэлла встала и начала ходить по комнате, её движения были резкими, нервными.

— Хорошо. Допустим, он честен. Тогда теперь нас трое. Три точки сбоя вместо двух. В три раза больше шума. В три раза больше риска.

— И в три раза больше ресурсов, — парировал я. — У него доступ к архивам, к статистике, к данным, которые нам с тобой никогда не получить. Он может стать нашими глазами там, где мы слепы.

Она остановилась, упёршись руками в стол.

— И кто будет решать? Кто будет тем, кто скажет «да» или «нет», когда придёт время действовать? У нас теперь комитет по выживанию?

— Решать будем мы с тобой, — сказал я твёрдо. — Он — источник информации. Не более. Окончательное решение остаётся за нами.

Бэлла смотрела на меня долго. Потом её плечи обмякли. Она села.

— Ладно. Пусть будет по-твоему. Но я хочу с ним поговорить. Лично. Чтобы оценить его самой.

— Договоримся. Завтра, здесь.

На следующее утро я предупредил Леона. Он кивнул, без возражений. После полудня мы все трое собрались в комнате семь. Бэлла сидела за столом, как судья. Я стоял у окна. Леон вошёл, осмотрелся и занял стул напротив Бэллы.

— Бэлла Ситцен, — представилась она холодно. — Теперь ты знаешь, кто я.

— Леон Харт. Я знаю. И знаю, что ты не доверяешь мне. Это разумно.

— Расскажи мне, что ты знаешь. Всё. И