Красота вне возраста. Великие женщины, победившие время - Елена Селестин

Хью Гросвенор, герцог Вестминстерский, по прозвищу Бендор, в 1930-м женился (в третий раз) на дочери английского придворного, то есть на даме, равной ему по происхождению.

И тогда Шанель наконец завела роман с равным себе, роман, который мог закончиться браком. Поль Ириб, талантливый художник и дизайнер, еще в начале ХХ века рисовал модели для «короля моды Парижа» Поля Пуаре, сотрудничал с домом моды Жанны Ланвен, затем работал в Голливуде дизайнером. Ириб был честолюбцем и соблазнителем: Шанель и он, два одаренных, сложных, зрелых человека, не только жили вместе, но и сотрудничали. Вместе они создали коллекцию украшений из бриллиантов для компании «Де Бирс», эта яркая акция в одночасье значительно повысила рейтинг южноафриканской фирмы. Шанель и Ириб, наверное, еще многое могли бы сделать, однако в сентябре 1935 года 52-летний дизайнер погиб от сердечного приступа на теннисном корте виллы Шанель. Они были ровесниками.

На руинах успеха

Коко Шанель была арестована в сентябре 1944 года по инициативе французского Комитета по общественной морали. Она сотрудничала с гитлеровским оккупационным правительством ради получения контроля над фирмой Вертхаймеров, производящей духи ее фирмы. Ее любовником был барон Ганс Гюнтер фон Динклаге, атташе по культуре в нацистском посольстве в Париже. Через несколько часов после ареста она была освобождена, согласно легенде, благодаря заступничеству Уинстона Черчилля (хорошего приятеля ее бывшего возлюбленного герцога Вестминстерского), но вынуждена была покинуть Париж.

В Швейцарии началась ее новая жизнь, она прожила там с 60 до 70 лет, сначала по привычке расположилась в роскошном отеле, затем купила виллу.

Шанель больше десяти лет не работала, круг ее общения значительно сузился. Но она использовала эту паузу для осмысления ситуации, размышлений о своей жизни. Шанель принялась диктовать давнему знакомому, писателю Полю Морану, свои воспоминания, пытаясь сформировать более выигрышную биографию. Особенно это касалось детства и происхождения; Шанель «вспоминала» о зажиточных тетушках и намекала, что ее отец эмигрировал в Америку. Моран попал в Швейцарию из-за схожих обвинений: во время войны он представлял коллаборационистское правительство Франции в Румынии. Писатель записывал «откровения» подруги и ее остроумные фразы о любовниках, друзьях, хотя больше всего Шанель рассуждала о себе любимой, о своих талантах и успехах.

В Швейцарии, как и во время войны в Париже, Коко продолжала жить с бароном фон Динклаге, родовитым и образованным немцем, бывшим офицером СС, по каким-то причинам его не затронул Нюрнбергский процесс. Зато шеф Динклаге, Вальтер Шелленберг (у Динклаге и у «нашего» киношного Штирлица был один начальник!), был арестован в 1945-м, четыре года ждал суда и был приговорен к шести годам тюрьмы, однако спустя год освободился по состоянию здоровья. Позже, в том числе благодаря средствам Коко, он проживал в Швейцарии, затем в Италии, лечился и был похоронен опять же на деньги Шанель.

Шанель, живя в Швейцарии, продолжала заботиться и о парижских друзьях. Ее подруга Мися Серт нуждалась в лечении; она страдала от алкогольной зависимости, привыкла к роскошной жизни, но в те годы оказалась без средств. Схожий порок подрывал здоровье поэта и драматурга Жана Кокто. Шанель ворчала, но оплачивала их лечение и пребывание в санаториях Швейцарии. Денег у нее уже было не так много, и ее безумно злило, что фирма Bourjois в лице Пьера Вертхаймера (его брата Поля не стало в 1948 году) во время войны наладила и после войны успешно продолжила производство и продажи духов Chanel № 5 в США.

Она могла бы погрузиться в чувство вины или обиды, твердя «все пропало» и «все люди – неблагодарные». В конце концов, ей уже за шестьдесят, столько подвигов совершено, столько потерь и ошибок. Но она возобновила борьбу за свои финансовые права, наняла адвоката, и когда он, изучив контракт и вникнув в ее положение, предлагал отступить, Мадемуазель всячески его подстегивала, обзывая «ничтожным трусом». Она даже выпустила небольшую партию духов под названием «Мадемуазель Шанель», под номером 1, 2 и 31 бордового цвета и во флаконах иной формы. Была ли это одна из формул парфюмера Эрнеста Бо, автора духов Chanel № 5, которую Шанель сохранила в рукаве на черный день, или автором формулы этих духов был кто-то другой – неизвестно. В Швейцарии традиционно много предприятий – производителей парфюмерии, заказать там небольшую партию духов нетрудно.

Мадемуазель через адвоката пригрозила Пьеру Вертхаймеру, что начнет распространять «подлинные духи Шанель» и убедит потенциальных клиентов, что в США фирма Bourjois продает дешевые подделки парфюмерии Chanel. Пьер Вертхаймер немедленно добился запрета продаж новоявленной парфюмерии Chanel во Франции, но путаница и постоянные скандалы ему были совершенно ни к чему. И для начала он выплатил партнерше «упущенную выгоду» от продаж духов за военные годы и повысил ее долю прибыли.

Триумф зрелой дамы

C’est payé, balayé, oublié.

Je me fous du passé!

Balayés les amours

Et tous leurs trémolos

Balayés pour toujours

Je repars à zéro …

Это оплачено, уничтожено, забыто.

Я плюю на прошлое!

Уничтожены мои страсти

Вместе с волнением в голосе,

Уничтожены навсегда,

Я начинаю с нуля.

ПЕСНЯ Ш. ДЮМОНА И М. ВОКЕРА,

ПРОСЛАВИВШАЯСЯ В ИСПОЛНЕНИИ ЭДИТ ПИАФ, 1960

Получив значительную сумму, можно было пить дорогое шампанское в честь победы над многолетним врагом – Вертхаймером. Шанель и ее адвокат так и поступали. В это же время ее любимый, барон фон Динклаге, оставил Шанель и переехал жить на Майорку. Возможно, с более молодой пассией и, вероятно, с какой-то частью денег Мадемуазель. Со времени окончания войны она его содержала почти 10 лет. Теперь, когда она снова по-настоящему богата, высокий блондин с нацистской формой в шкафу ее бросил.

Долго ли Шанель сокрушалась – неизвестно. Но затем она вспомнила собственный афоризм о спасающей в любой ситуации работе. Теперь, когда на родине подзабыли о ее грехах времен войны и у нее на шее больше нет немца-барона, которого нельзя вывозить из Швейцарии в Париж, можно возвращаться в свой бутик на Рю Камбон, 31. На сцену, под софиты. К новой славе! И ей всего лишь 70 с небольшим. Она решилась.

В моде уже царствовали люди другого поколения. Если до войны в дизайне одежды было больше женщин (Эльза Скьяпарелли, Жанна Ланвен, Мадам Грэ), то теперь «самыми-самыми» считались мужчины: Кристиан Диор, Марсель Роша, Юбер де Живанши, Жак Фат, Пьер Бальман, Кристобаль Баленсиага. Список