Невидимые линии. Границы и пояса, которые определяют мир - Maxim Samson

прямой оппозиции к марксистско-ленинской "Черной партизанской семье" (ЧПС) в государственной тюрьме Сан-Квентин близ Сан-Франциско в Северной Калифорнии. Параноики, защитники и фанатики из AB разработали исключительно суровую практику посвящения, которая называлась "сделать свои кости": напасть или убить члена конкурирующей банды, заключенного другой расы или офицера исправительного учреждения. Так началась непримиримая расовая война, которая почти сразу же распространилась на пенитенциарные учреждения по всей стране.

С течением времени "Пекервуды" размножились не только в тюремной системе, но и на улицах, причем не в последнюю очередь в Южной Калифорнии. Так и не сумев успешно перевоспитаться, освободившиеся заключенные теперь занимаются практически всеми видами преступной деятельности, которые только можно себе представить: от заказных убийств до кражи личных данных, от вооруженного ограбления до изготовления метамфетамина. Как правило, ими движет скорее алчность, чем идеология, несмотря на их склонность к классическим неонацистским символам, таким как свастика и число восемьдесят восемь,† эти группировки стремятся к наиболее прибыльным начинаниям, даже если для этого приходится создавать деловые союзы с бандами, состоящими из представителей другой расы, за исключением чернокожих.

Несмотря на то что война, которую они ведут сейчас, в первую очередь направлена на получение прибыли, раса по-прежнему имеет значение для банд белых супремасистов: некоторые члены банды, как и семьдесят лет назад, преследуют и угрожают семьям чернокожих, пытаясь заставить их переехать на новое место жительства, а в тюремной системе по-прежнему используется риторика расовой ненависти для привлечения и поглощения новых членов. Тем не менее, одна белая супремасистская банда весьма необычна тем, что исторически приветствует тех, кто имеет латиноамериканские корни, если они также идентифицируют себя как белые и исповедуют верность белой расе. Основанная в 1978 году Джоном Стинсоном, заключенным Калифорнийского управления по делам молодежи недалеко от Сакраменто, банда Nazi Low Riders (NLR)* быстро выросла благодаря своему тюремному союзу с AB. Примерно в это время многие лидеры АВ оказались заперты в одиночных камерах, что ограничило влияние банды. В тюрьмах Калифорнии, а вскоре и других стран, NLR заполнила этот пробел, действуя в качестве посредника или доверенного лица AB в ее широкой преступной сети, одновременно вербуя молодых скинхедов, ищущих защиты и стремящихся избежать клейма прямых сообщников более авторитетной и тщательно проверяемой AB. Вскоре возникла и часть NLR - уличная банда, состоящая как из бывших заключенных, так и из тех, кого привлекала эта враждебная субкультура. По сей день NLR пользуется репутацией организации, совершающей различные расистские, гомофобные, а иногда и смертельные преступления на почве ненависти к представителям общественности.

К несчастью почти для всех, даже официальная классификация NLR как тюремной банды и осуждение лидеров, включая Стинсона (а также некоторых членов AB), на рубеже веков оказались лишь умеренно эффективными в пресечении деятельности банды белых супремасистов. Некоторые из оставшихся заключенных NLR и AB решили объединиться - без особых споров - с другой местной группировкой белых супремасистов, Public Enemy No. 1 (PENI или PEN1), которая ведет свое происхождение от музыкальной сцены хардкор-панка в лос-анджелесском Лонг-Бич. Названная в честь (но не одобренная) британской анархо-панк-группы 1980-х годов Rudimentary Peni, PENI, представляющая собой своеобразный средний класс, печально известна тем, что совершает преступления, связанные с белыми воротничками, такие как кража личных данных и мошенничество, хотя многие члены группы также участвуют в насильственных преступлениях под видом "защиты" белых молодых людей от других уличных банд. Сегодня PENI - это гибрид скинхедов, уличной и тюремной банды, и способность ее членов представлять собой тройную угрозу, выступая в зависимости от ситуации как расистские головорезы, наемники и барыги, позволяет им процветать как в тюремных дворах, так и в богатых пригородах.

Размывание различий между Пекервудами и расистскими скинхедами, некоторые из которых дополнительно перенимают элементы других местных субкультур, таких как экстремальные виды спорта, постепенно становится все более распространенным явлением в Южной Калифорнии в целом. Тем не менее, большинство расистских групп скинхедов остаются отдельной категорией, обычно сочетающей в себе интерес к территории, как у уличных банд, и ультраправую политику. Разумеется, последнее не всегда было так: субкультура скинхедов, зародившаяся в Лондоне в 1960-х годах, была очень широкой и не обязательно расистской. Однако к концу 1970-х годов скинхеды здесь и в других странах Западной Европы стали включать в себя ультраправое националистическое крыло, выступающее против иммиграции, чья неонацистская идеология и символика вдохновила вскоре различные американские расистские организации скинхедов (некоторые из которых в своих целях использовали христианскую или языческую иконографию). Сегодня большинство расистских банд или "бригад" скинхедов относительно невелики, действуют локально или регионально и, как правило, независимо друг от друга.Довольно необычно длябанд , что они, как правило, не руководствуются денежными мотивами и предпочитают угрожать общинам меньшинств и их институтам, будь то посредством вандализма (например, рисования свастики на зданиях еврейских общин) или насилия ("вечеринки в сапогах", когда нападающие пинают и топчут жертву сапогами со стальными носками, являются одной из их визитных карточек). Как следствие, в некоторых пригородных районах Большого Лос-Анджелеса именно откровенно расистские банды скинхедов, такие как Reich Skins, представляют наибольшую угрозу для местных жителей.

Лос-Анджелес, как и подобает "столице банд", отличается как повсеместным распространением деятельности банд, так и их коллективным разнообразием, что делает преступность банд тревожной нормой. По самым скромным подсчетам - поскольку в статистике преступности существуют различные погрешности и пробелы - только в Лос-Анджелесе ежегодно происходит более 5 000 насильственных преступлений, совершенных бандами, включая убийства, нападения на преступников и изнасилования. Более того, эта напряженная ситуация усугубляется различными случаями жестокого обращения полиции с членами банд, а также с невинными прохожими. Особенно примечателен пример с подразделением полиции Лос-Анджелеса "Общественные ресурсы против уличных хулиганов" (CRASH), которое было осуждено за то, что в 1980-1990-е годы подставило большое количество гражданских лиц под ряд преступлений, чтобы оправдать их избиения, расстрелы и тюремное заключение. Расовое профилирование еще больше подорвало доверие к правоохранительным органам, и подростков регулярно арестовывают только для того, чтобы снять с них отпечатки пальцев и сфотографировать для дальнейшего использования. Еще более скандальным является тот факт, что Департамент шерифа округа Лос-Анджелес (LASD) имеет долгую историю найма "заместителей банды" - то есть группы полицейских, которые тайно участвуют в типичных для банды действиях, таких как перестрелки, нападения и сексуальные домогательства.

На протяжении десятилетий писались и переписывались новые законы и правила, направленные на борьбу с бандитизмом, и все же правоохранительные органы оказались перед дилеммой, которую, кажется, невозможно решить.Закон о борьбе с рэкетом и коррупционными организациями (RICO)от 1970 года, который изначально был направлен против организованных преступных группировок, таких как итальянская мафия, со