Вечный - Александра Кармазина

Правительница зачарованных холмов оперлась на подоконник, присаживаясь на него. Наблюдая, как ее собеседник поднимается со своего места, чтобы поставить на стол бокал, она не совсем понимала, что он имеет в виду.

— Я же сам сделал его, — с горечью проговорил этерн. — Преподнес на блюдечке почет и уважение. Люди прониклись к де Карду исключительно из-за моих атак на деревни. Этот паршивец оказался более стойким, чем его слюнтяи-предшественники.

Ларина была немного не согласна с Винсентом. Она считала, что молодой денр завоевал доверие и расположение своих подданных благодаря своему благородству. Он действительно отличался от былых денров. Вот только отличие это заключалось не в том, что у него был более жесткий характер, а в отказе от короны. Да, Камиль де Кард взошел на престол, но остался человеком из простого народа. Он наравне с крестьянами работал на конюшнях, занимался благоустройством и укреплением домов, охранял и защищал свой народ.

— Одна только печать чего стоит… — задумчиво пробормотала Ларина, вспоминая, как помогала сестре.

— Что? — переспросил Винсент.

— Ничего, — качнула она головой. — Это я о своем, — этерну не обязательно было знать обо всем, что она делала.

— Знаешь, — грустно обратился к ней Винсент. — Я даже почти забыл о своей главной цели. Камиль де Кард оказался куда интереснее, чем предстоящий ритуал возвращения к жизни моей матери.

Ларина поджала чувственные коралловые губы. Признаться, она надеялась, что за всем этим он действительно забудет о своей затее. Чародейка не одобряла стремления Винсента. Она понимала его чисто по-человечески, если это можно так охарактеризовать, но здравый смысл подсказывал ей, что делать этого не нужно.

— Может, лучше займешься денром?

— Ты снова пытаешься отговорить меня, — выгнул бровь этерн. — Почему, Ларина?

— Я уже говорила, насколько опасен такой ритуал, — терпеливо пояснила правительница холмов. — Кроме этого, я не уверена, что у нас есть все для его проведения.

— Если ты говоришь о составляющих в виде крови хладных и чаровниц, то предоставь это мне.

— Нет, я не об этом, — возразила Ларина. — Для того, чтобы призвать твою мать, мне потребуется что-то принадлежащее именно ей. Речь не о платьях или украшениях, Винсент. Мне нужна частичка ее. Маливию ведь сожгли и…

Этерн поднял руку, словно защищаясь. Он закрыл глаза, которые мгновенно наполнились болью.

Ларина в нерешительности замолчала. Ей не хотелось бередить давние раны Винсента, мучить его.

Расстегнув две верхние пуговицы на черной рубашке из плотного шелка, этерн как-то странно передернулся. Спустя пару мгновений он снял с шеи небольшой медальон на мерцающей цепочке из серебристо-белого металла.

— Вот, — протянул его чародейке.

— Я же сказала, что не подойдет.

— Ты не поняла, — покачал головой Винсент, трепетно проводя пальцами по выпуклой поверхности красиво оформленной подвески. — Здесь все, что осталось у меня от нее, — с этими словами он открыл медальон и что-то достал из него.

Подойдя ближе, Ларина разглядела на его раскрытой ладони тоненький вьющийся локон. Точнее даже, это было всего несколько темно-каштановых волосков разной длины. Чародейка вдруг ощутила, как по спине побежали мурашки.

— Я так вцепился ей в волосы, когда нас разлучали в тот день, что… — голос Винсента сорвался. — Вот, — протянул Ларине то, что требовалось для ритуала.

Осторожно коснувшись пряди волос матери Винсента, Ларина отдернула руку. Она испугалась того, что ощутила. Перед глазами вспыхнули языки пламени, а душу наполнила такая чудовищная боль, что чародейка покачнулась. Вопреки уверенности жителей мира Синих сумерек в том, что Ларина дель Варгос отреклась от добра и полностью обратилась ко Тьме, это было не так. Между ней и Зачарованными холмами все еще существовала связь. Крепкая и нерушимая связь в лице ее родной сестры.

— Что такое? — поинтересовался Винсент, заметив реакцию чародейки.

— Убери их обратно в медальон, — ответила Ларина, обнимая себя за плечи. — Отдашь, когда придет время.

— Ладно, — покорно согласился этерн. — Как скажешь.

Правительница холмов вдруг поняла, что только этот локон делает Винсента тем, кем он был рожден. Исчезнет последнее, что принадлежало Маливии дель Варгос — не станет ее сына — останется лишь этерн. Ларина незаметно стерла бегущую по щеке слезу. Она надеялась, что Винсента еще можно спасти — вернуть ему былую жизнь. Она хотела этого всеми силами души, но не знала, как пробиться через ту стену, что выстроил вокруг себя Винсент.

Что до ритуала… Здесь все было намного сложнее и опаснее. Правительница Зачарованных холмов не знала, как поступить. Даже пообещав этерну содействие, Ларина продолжала сомневаться. Она боялась того, что случиться после. Только Богам известно, как воспримет Маливия то, что ее потревожили. О характере первой госпожи Зачарованных холмов ходили разные истории, большинство из которых носили мрачный темный характер.

— А потом? — задала Ларина вопрос, который волновал ее уже очень давно. — Что ты будешь делать потом, когда свершиться все задуманное тобой?

— Ничего не важно, — покачал головой Винсент, поднимая на нее взгляд увлажнившихся болью и тоской глаз. — Я хочу только одного — чтобы Она была жива, чтобы была рядом со мной.

Это был один из тех моментов, когда очерствевшее за много веков сердце этерна дрогнуло. Ларина почти ощутила это. Она кожей чувствовала, насколько одинок и растерян Винсент на самом деле. За маской жестокого и властного убийцы прятался потерявший мать мальчишка. И боль этой потери была несоизмерима ни с чем.

— О, Винсент, — прошептала она не в силах сдержать слез, которые заструились по щекам, оставляя дымящиеся темными чарами зеленоватые следы. Бросившись к нему, Ларина обняла Винсента, вкладывая в этот порыв всю свою нежность и любовь.

Прерывисто шумно выдохнув, он позволил ей заключить себя в объятия. Не сопротивлялся, не пытался выглядеть сильным и равнодушным к проявлениям простых чувств. Просто податливо принял этот жест сочувствия и почти материнского участия, в котором нуждался не первый год.

Запуская пальцы в густые волосы на затылке этерна, чародейка впервые подумала о том, что он действительно похож на Камиля де Карда. И дело вовсе не во внешности…

Глава 33

Потери и находки

Выгнув густую бровь, доэр Данвир наблюдал, как невысокая чаровница что-то выговаривает до смерти смущенному стражнику. Бедолага переминался с ноги