В сферах медиумизма. Через Дух Андрэ Луиса - Франсиско Кандидо Хавьер

поведения. И когда он испытывает близость этих заблудших друзей, ещё на нашем плане, с которыми он достаточно прожил вместе до своего возвращения в плоть, он отражает их зловредные влияния, отдаваясь истеричным расстройствам, которые удушают его радость жизни. Он был болезненной проблемой для семейного очага, где он снова родился. С самого раннего возраста он переходил от врача к врачу. В последнее время к нему применялись маляриотерапия[10], инсулин и электрошок, правда, безрезультатно. Трудное и болезненное лечение, с одной стороны, нанесли глубокие раны его физической жизни. Он стал походить на старика, хотя мог бы смотреться молодым человеком в полном расцвете сил.

Пока бледный увечный дрожал, наш ориентер и брат Клементино передавали ему магнетические флюиды помощи, успокаивая его разрушенное тело. Пароксизмальный приступ прошёл, и мы заметили, что больной весь в поту, организм в полнейшей дисгармонии, словно он оставался глухим к молитвам, которую произносил Рауль Сильва, призывая божественную помощь в его пользу.

Через несколько минут в его окружении восстановилось полное спокойствие.

Собрание подходило к своей завершающей фазе, но парень, который привлёк наше внимание, оставался в апатии и меланхолии.

Мы ощущали надежду и ободрение в различных тональностях у всех присутствовавших, кроме него, выделялся своим измученным видом и сосредоточенностью на себе.

Терпеливый Аулюс был готов выслушать нас.

— Как истолковать случай с нашим другом? — с любопытством спросил Хиларио. — Мы не видели у него раздвоения и, по тому, что мы могли наблюдать, он не усваивал флюидичсских выделений кого-либо из обитателей нашей сферы… Можно ли его транс отнести к какому-то медиумическому процессу, которого мы не знаем?

— Тайна нашего брата, — объяснил Помощник, — в его ментальной природе, имеющей чистое и простое начало, но укоренённой в психической чувствительности, как при фактах медиумического порядка.

— Значит, даже в этом случае мы сможем считать его медиумом? — спросил я.

— Не сразу. Пока что это больной, которому нужна наша бдительная помощь. Но как только пройдёт дисгармония, носителем которой он является, он сможет культивировать в себе ценные медиумические способности, потому что в этих случаях болезнь является важным фактором опыта. Боль в нашей интимной жизни подобна плугу для необработанной земли. Разрывая и раня, она предлагает лучшие возможности для производства.

— А сама болезнь? — удивлённо спросил мой приятель. — Она от тела или от души?

— Это потеря равновесия души, которая отражается в теле, — с чувством ответил инструктор.

И, коснувшись лба грустного молодого человека, он продолжал:

— До теперешнего погружения в плоть наш друг, в течение восстановления, блуждал долгие годы в грустной области мрака.

Он там был жертвой жестоких гипнотизёров, с которыми он находился в самом тесном резонансе по причине порочной преступности, которой он посвятил себя в миру. Он сильно страдал и вернулся на Землю, привнося определённые дефекты в периспритном организме. Он является истериком в самом прямом смысле этого слова. Принятый героизмом материнского сердца и отцом, к которому он был привязан в безумии, испытав в этот день горькие испытания, он ищет своё собственное восстановление. В возрасте семи лет своего нового земного опыта, когда его перевоплощение уже утвердилось, он почувствовал себя охваченным дисгармонией, которую он сам привёл из духовного мира, и отныне он борется в трудном обновительном процессе, который навязан ему. Прикованный к своей болезни, он считает, что родился с врождённым расстройством. Он считает себя неспособным на малейшее благородное служение. Он чувствует себя побеждённым в любой борьбе. Одиночество так ему нравится, что он подпитывается болезненными мыслями, которые проецируются в его разум его старыми компаньонами по пороку. Наконец, его нервная система находится в жалком патологическом состоянии, у него бывают продолжительные приступы, характеризующиеся странными нарушениями разума и внезапными судорогами суставов, которые временно делают его бесполезным для достойной работы.

Заключительные молитвы заставили нас умолкнуть.

Как только закончилось собрание, Аулюс предложил сопровождать больного парня домой, что Клементино с удовлетворением одобрил.

Молодой человек казался дремлющим, инертным…

После получасового путешествия, в течение которого мы старались помогать ему преодолевать все неожиданности общественного пути, мы достигли небольшого и простенького домика в загородной зоне.

На настойчивый призыв парня ему открыла дверь симпатичная пожилая дама.

— Америко, сын мой, слава Богу, ты вернулся…

Материнская нежность вибрировала со всей своей очевидностью в ясном и утешающем голосе. Мать немедленно отвела его в дом, где какой-то пьяный мужчина изрыгал проклятия.

Глядя на него, она в тревоге сказала:

— К несчастью, Марцио снова напился…

И видя апатию своего сына, добавила:

— Но сначала займёмся тобой.

Молодой человек не сопротивлялся. Он подчинился материнской нежности и улёгся в постель в скромной комнатке, расположенной в глубине дома.

Америко сразу же заснул, появившись рядом с нами в своём естественном раздвоении. Но он абсолютно не замечал нашего присутствия. Он лишь отдавал себе отчёт в своём расстройстве.

Напуганный, он направился в тесную комнату, которая находилась рядом с ним, и, плача, склонился над старым паралитиком:

— Папа, я одинок! Я совершенно одинок!.. Кто поможет мне? Мне страшно! Страшно!..

Проснувшийся спокойный больной ощущал его присутствие в какой-то мере, потому что на его лице появилось болезненное выражение, словно он слышал его жалобы.

Аулюс посоветовал мне обследовать задумчивый лоб увечного, привязанного к своей постели, и я, пытаясь войти с больным в резонанс, услышал его мысль, которая сама себе говорила:

— О, Господи, я чувствую себя окружённым тревожными Духами… Кто окажется рядом со мной? Дай мне силы, чтобы понять Твою волю и уважать Твои намерения… Не покидай меня! Как тяжелы старость, болезнь и бедность, когда мы приближаемся к смерти!..

И, под влиянием парня, чьи мысли он усваивал, не отдавая себе в этом отчёта, он также склонил голову и разрыдался.

Многозначительно глядя на него, наш ориентер объяснил:

— Перед нами отец и сын. Джулио, отца Америко, много лет назад разбил паралич ног. И так он живёт, прикованный к постели, где он всё ещё старается делать несложную работу, чтобы хоть как-то прожить. Брошенный на испытания и в одиночество, он начал читать и размышлять более уверенно. Он познал истину перевоплощения, нашёл утешение в надежду в учении Спиритизма, и с этим он смог в смирении и в силе идти вперёд в своих трудных днях жизни…

Чувствуя, как мы жаждем более широкой информации, инструктор после короткой паузы продолжил:

— Поддерживаемый героической преданностью своей супруги, он произвёл на свет пятерых детей, из которых молодая девушка, бывшая в другой земной жизни благословенной сестрой, и остальные, включая Америко, были четыре мальчика, с которыми было трудно жить. Марцио, которого мы уже знаем, завсегдатай пьянства, Гильерм